Марк Рабинович - Чудотворцы

– Скажу вам правду – начал Иуда – Вам придется труднее всего, потому что ваша задача – выстоять, но не просто выстоять, а остановить и рассеять фаланги. Только тогда мы ударим по ним сбоку, а до тех пор вам надо продержаться. Армия уходит, я тоже вас сейчас покину, чтобы готовить победу, и вы останетесь одни.

– Сколько времени тебе надо. Маккаба? – спросил один из хилиархов.

Их было только трое и Публий понял, что большая часть армии ушла готовиться к решающему удару.

– Боюсь, я и сам не знаю – смущенно сказал Иуда – Мне придется дождаться, пока их ряды расстроятся.

– Иди, Маккаба – сказал другой хилиарх – Мы уж тут сами как нибудь…

– Как ты, инженер? – спросил Иуда у Публия – Уверен ли в своих людях?

– Как в самом себе, Маккаба – в тон хилиархам ответил тот.

Публий лукавил. Своих людей он знал плохо и из всей команды был уверен только в Ниттае. Правда Ниттай сказал ему, что ручается за остальных. В себе самом инженер тоже не был уверен, ведь он никогда раньше не бился в настоящем сражение, не считать же битвой бегство под Бейт-Хороном или сидение у колеса баллисты под Эммаумом. Но сейчас он не мог дать предводителю другого ответа. Иуда поднялся, махнул всем рукой, вскочил на коня, еще раз прокричал: "держаться… держаться" и ускакал вдогонку за уходящей армией. К Публию подошел третий хилиарх с красивым, породистым лицом и сказал:

– Я Сефи, а тебя, инженер, я не знаю. Кто ты? Идумей?

– Нет, я самнит, раб Симона, маккавея.

– Здесь нет рабов! – гневно вскричал Сефи – По крайней мере не на этом поле. Если ты раб – уходи! А если не раб, то я хочу знать твое имя.

– Публий Коминий Аврунк – он произнес это неуверенно, как будто его имя ему больше не принадлежало.

– Ой. длинно-то как – весь гнев Сефи куда-то исчез – Можно я буду звать тебя просто – Публий?

Тот судорожно сглотнул и неуверенно кивнул. Теперь хилиарх до того сочился доброжелательством, что его красивое лицо даже немного обрюзгло по-бабьи. Впрочем, это его не портило.

– Моя тысяча будет стоять по центру. Смотри, Публий – Сефи показал рукой на корявое дерево посередине склона – Если они пойдут оттуда, а я думаю, что они так и сделают, то в этом месте фаланга должна будет на миг разомкнуться. Вот тогда мы и ударим, только бы верно подгадать момент.

– Подожди – сказал инженер, прикидывая расстояние до дерева – Надо бы вначале дать залп из баллисты. Думаю, это их остановит, хоть и не надолго.

– Отлично! – вскричал Сефи – Тогда мы успеем! Ты только не прогадай со своим залпом, не торопись, но и не медли.

– Зарядов у нас маловато – пожаловался Публий – После пары залпов шарики кончатся и придется грузить в ложки камни.

– Ничего, командир – ободрил его подошедший Ниттай – Чего-чего, а этого добра в нашей земле хватает.

– Так собирайте камни, чего стоите? – проворчал инженер.

– Я вижу, вас понукать не надо – обрадовался Сефи – Тогда я пойду. Мне еще надо разбить хилиархию на сотни.

Публию тоже было чем заняться. Он еще раз проверил, хорошо ли выползают из кустов "ежи". Это были деревянные плашки с набитыми насквозь длинными гвоздями, связанные в цепочку тонкими канатиками из прочного пальмового волокна. Плашки они собирали всю ночь, и теперь у Публия были три таких цепочки, спрятанных под кустом и присыпанных землей. Концы канатов, тоже присыпанные землей держал сидевший за другим кустом верный человек из его команды, к которому для охраны были приставлены три лучника и три копейщика. Имени верного человека Публий не помнил, но за него ручался Ниттай. Нескольких десятков других гвоздей кузнец приварил по четыре штуки так, что острия торчали в разные стороны. Эти "ежи", по расчетам инженера, следовало засыпать в заряды баллист вперемежку с камнями. Что из этого получится, он не представлял, но, к счастью, на сомнения у него просто не оставалось времени. А ведь еще надо было проверить заряды и запасные ложки для баллист, подготовить запасные детали и резервные торсионы вместо тех, что перетрутся во время боя. Боевые машины расположились в центре, где позиции заняла хилиархия Сефи. Ее командир тоже был занят: он давал указания сотникам, расставлял лучников и велел воткнуть в землю запасные копья и дротики. Людям Публия он, с сомнением посмотрев на них, тоже раздал короткие копья. И тут раздался крик:

– Иду-ут!

Внизу на опушке леса показалась первая фаланга, и сразу слева и справа от нее появились еще две.

– Сариссофоры – выдохнул Сефи.

И действительно, над идущими походным строем эллинами колыхались длиннющие, в дюжину локтей длиной, копья – сариссы. Хорошо, что не гоплиты, подумал Публий. Действительно, сариссофоры были вооружены легче, чем гоплиты и их небольшие, обитые кожей щиты можно было пробить даже стрелой. Внезапно прозвучала неслышная из-за большого расстояния команда, и фаланги остановились, замерли, зато из-за леса вынеслась конная лава. Сефи прокричал команду, которую Публий не расслышал, но зато поняли остальные. Хилиархия уперла древки копий в землю, направив острия под углом вверх. Вперед выбежали лучники и пращники и начали натягивать луки и раскручивать петли пращей.

– Инженер! – заорал Сефи.

Этот истошный крик вывел Публия из оцепенения. Он бросился к баллистам, которые уже была заряжены свинцовыми шариками, и подбросил в их ложки несколько "ежей". А конница неслась на них, стремительно сближаясь, и Публий ужаснулся количеству гетайров. Наверное, здесь было собрана вся конница Лисия для одного, мощного удара. Впрочем, всех размеров атаки не было видно из-за облака пыли, поднятого тысячами копыт. Публию стало страшно, очень страшно, его ноги задрожали, зрение размылось и нестерпимо захотелось закрыть глаза и зарыться в землю.

– Это смерть! – провизжал кто-то за его спиной.

Как ни странно, этот животный, приглушенный визг привел его в себя. Он вспомнил такой же крик под Эммаумом, вспомнил бегущих в ужасе эллинов и успел подумать, что их бог Пан – самый мерзопакостный из всех богов Олимпа, потому что лишает людей разума. И тогда он заорал так же истошно:

– Молчать! Молчать! Молчать и ждать команды!

Он еще успел поймать изумленный и благодарный взгляд Сефи, а потом полетели стрелы.

Еще во время бунта в Модиине Публий заметил, что иудеи – не самые лучшие лучники. И все же несколько стрел сделали свое дело попав в двух-трех незащищенных латами всадников и ранив еще нескольких коней. Но и сбитые наземь всадники и кони упавшие под копыта бешено несущейся лавины лишь на мгновение замедлили ее бег. Публий с ужасом заметил, как лавина гетайров разворачивается широким фронтом, огибая линию замаскированных "ежей" с обеих сторон.

– Выставляйте повозки слева – закричал он – Баллисты направо.