Марк Рабинович - Чудотворцы

Маккавеи не могли удержаться от смеха, перечитывая это письмо.

– "По нашей воле" – смеялся Симон – Сказал бы лучше – "против нашей воли". Апфус, отпиши ты ему что-нибудь вежливое, ты же умеешь.

– Какой из меня Первосвященник, ведь мы не потомки Аарона!

– Помнишь, что говорил Иуда? Он как-то сказал: "Я Первосвященник только на время войны". Все правильно, вот только у нас все время война. Так что потомкам Аарона придется подождать лучших времен. И еще… Думаю, тебе стоит готовиться к переезду: негоже Первосвященнику и Этнарху жить в деревне.

Итак, Йонатан стал править в Ершалаиме. Город стал расти и богатеть и ему понадобился архитектор. Наконец-то перед Натанэлем замаячила, призрачная пока, возможность строить. Начинать, однако, снова пришлось со стен, полуразрушенных во времена Алкима. Надо было также укреплять иудейские города и превращать их в крепости. Бейт Хорон, Бейт Эль, Бейт Цур, а, впоследствии, и Гезер. Он мотался по всей стране, а семью приютили родственники жены в Модиине. Приходилось ночевать у каких-то людей, к которым его ставили на постой местные правители, есть какую-то еду в незнакомых домах и с нетерпением ждать возвращения в Модиин, к семье. И все же это тоже было не то, не дом. Даже в далеком Бейт Тасси у них была своя хибара под тростниковой крышей, свои стены и своя надпись аккуратными буквами на дверном косяке. Нет, ему нужен был свой дом, но не здесь, не в Модиине. Он чувствовал, что его жизнь связана с Ершалаимом и обосноваться следует именно в этом городе.

Однажды он в очередной раз поднялся в Ершалаим с инспекцией строительства стен и ремонта Храма. Высокая башня во внутреннем дворе по прежнему тянулась вверх розовым мрамором, на котором уже заделали раны, нанесенные онаграми Лисия. Храм еще не был освящен, но купальню уже наполняли водой и Натанэль, совершив омовение, немного постоял перед "святая святых", снова ощутив ставшее уже привычным покалывание силы. Выйдя через левый портал ворот Хульда он почти наткнулся на малыша, которого не пускал войти строгий стражник.

– Дядя Натанэль! Дядя Натанэль! – пропищал малыш – Скажи хоть ты ему!

В мальчонке Натанэль с удивлением узнал Ариэля, оглянулся по сторонам и сразу же увидел степенно следовавшего за сыном Сефи и Диклу с маленькой Ахувой на руках. Мимо проходили люди и поглядывали со страхом на изувеченное лицо и невидящий глаз Сефи и с удовольствием на ладную фигурку Диклы, которая, правда, опять была беременна.

– Дядя Натанэль очень большой человек, но боюсь, что здесь и он тебе не поможет – улыбнулся Сефи, подмигивая Натанэлю – Если нельзя, значит нельзя.

Как оказалось, они пришли в Ерушалаим из недалекого Мехмада, где Сефи служил начальником гарнизона строящейся крепости. Вечером друзья встретились в хорошо знакомом Натанэлю заведению Доситеоса. Хозяин постарел, но явно процветал, вот только над входом в таверну появилась новая надпись. На этот раз на иврите, а не по гречески, она гласила: " Еда и лучшее вино от Йонатана, сына Маноаха. С разрешения Этнарха ". Впрочем, хозяин продолжал откликаться на старое имя, тем более, что большинство посетителей по-прежнему были эллины из гарнизона Хакры.

– О, латинянин – воскликнул хозяин, покосившись на лицо Сефи – Не думал, что ты все еще в Иудее.

– А где же быть еврею, как не в своей стране? – Сефи подмигнул Натанэлю, и повернулся к Доситеосу – Ты его ни с кем ни спутал? Это же наш ершалаимской инженер, Натанэль Аврунк.

От неожиданности трактирщик даже присел на лавку, переводя недоуменный взгляд с одного из друзей на другого и им пришлось вкратце пересказать ему то что с ними происходило за последние годы.

– Подумать только – сокрушался он – А я вот из трактира не вылезаю.

– А у тебя, я вижу, дела идут неплохо – сказал Натанэль, оглядывая заполненный посетителями двор.

– Да, не жалуюсь – самодовольно ответил хозяин – Парням из цитадели все равно некуда больше податься, уж не слишком их любят в нашем городе. Но с Антиохией у нас вроде мир, так что у меня их не зарежут. А вот за другие места не поручусь.

И он захохотал, довольный своей шуткой, которая по стилю подошла бы покойному Никандру. Доситеос подмигнул друзьям:

– Для вас у меня есть славное место в тени, садитесь здесь.

Натанэль помнил этот стол под лозой, за которым в свое время сидели Никандр и Агенор. Обоих уже не было на этом свете, но они с Сефи были живы, и поэтому он насмешливо спросил хозяина:

– Ну и как тебе быть Йонатаном? Лучше, чем Доситеосом?

Трактирщик спокойно посмотрел ему в глаза и, не отводя взгляда, ответил:

– Лучше!

Вслед з этим на их столе появился кувшив вина, кувшин воды, хлеб, маслины и горшок каши из хитро замешанных зерен пшеницы и овса с фасолью. От сваренного в молоке цыпленка друзья отказались, хотя Доситеос клятвенно убеждал их в кошерности птицы. Вино оказалось неплохим, вода – свежей, а каша – вкусной, но после второго кувшина их немного развезло и Натанэль предложил прогуляться до Геенома, чтобы проветрить головы прохладным вечерним ветерком. Ветер дул с востока и был вовсе не прохладным, а теплым и пах песком пустыни, но все же вечер был хорош и они неспешно пошли вниз по извивающимся улочкам Давидова Городища. Проходя мимо стен Хакры, Сефи не мог удержаться и ехидно похвалил Натанэля за хорошую работу. Тот ничего не ответил, лишь досадливо поморщился и они продолжили путь. Давидово Городище выглядело заброшенным. Эллинисты, "ясоны и менелаю", по меткому выражению Симона, в большинстве своем покинули город и там поселились бродяги и нищие. Пустыми глазницами окон глядели не только богатые дворцы, но и более скромные, но добротные дома, ниже по склону, почти на самой границе Геенома. Один из таких пустых домов чем-то заинтересовал Сефи. Он был отгорожен от улицы слепой полуразвалившейся стеной из хорошо знакомых Натанэлю небеленых саманных кирпичей.

– Войдем? – предложил Сефи, указывая на голый дверной проем.

Они вошли. Небольшой двор заканчивался низким одноэтажным домом с обвалившимся кухонным навесом перед ним. Сефи зашел в дом и пропал там на некоторое время, выглядывая время от времени из очередного окна. Выйдя обратно во двор, он не произнес ни слова, а Натанэль, посмотрев на задумчивое лицо друга предпочел ничего не спрашивать. Они вышли на улицу и почти сразу натолкнулись на нищего, катившего куда-то свою тачку.

– Чей это дом? – спросил его Сефи.

– Если ищешь хозяина, то поищи его на Гееноме – ответил нищий – Там его и зарыли. Ох и зол был Вакхид, когда получил пинок под зад под Бейт Тасси!

– А семья?

– Кто умер, а кто подался то ли на море, к филистимлянам, то ли в Галилею.

И он покатил дальше свою тачку с каким-то тряпьем. Сефи смотрел ему вслед, думая о чем-то своем, потом повернулся к Натанэлю и сказал: