Игорь Адов - Младший сержант Алексей Крайнов

План был не хитрым, но рисковым. Кое-кому из новых Лёшкиных подчинённых категорически не понравился, но, убедив ребят в отсутствии другого выбора, а самое главное, сообщив, что фланговую атаку возглавит он сам, удалось уговорить. Распределив роли, довёл до каждого, что трусость одного приведёт к гибели остальных, а, возможно, и всего батальона. Отведя глаза, обречённо согласились. Добавил боевого духа, сообщив, что, если им семерым удастся обратить в бегство сотню немцев, без наград не останется никто.

– Правда, потом как до своих доберёмся…

Собрались и минут через пятнадцать, когда стемнело настолько, что стало возможно незаметно перебраться через бруствер, – поползли.

Бойцы, оставшиеся в окопах, тут же начали активно, постоянно меняя местоположение, обстреливать притаившегося в траве врага. Большую дугу Лёшка решил не закладывать, начав атаку как можно ближе к неприятелю, не дав тому времени опомниться и выяснить обстановку.

Ползли клином: впереди Алексей, чуть сзади с двух сторон бойцы с винтовками, по флангам пулемётчики. По мере приближения к противнику темп замедлялся, движения старались делать по возможности бесшумно. Да где там! Лёхе казалось, всё грохотало вокруг. Металлом об металл позвякивали диски в вещмешке, пулемёт на правой руке с шумом бороздил землю своим прикладом, дыхание соседа, хруст сухой травы, стук собственного сердца, наконец. Но спасибо оставшимся в окопах ребятам, грохотало вокруг знатно, а потому – их не заметили.

Запах табака неожиданно резанул ноздри почти не курившего Алексея. Словно на стену наткнулся. Замер. Сориентировался: вышли чуть сзади. Спереди в небольшом окопчике трое с пулемётом. На стрельбу, постоянно ведущуюся Лёшкиными парнями, внимания не обращают: курят, укрывшись за небольшим земляным бруствером. Дальше, метрах в пятидесяти, неровная цепочка окопов, мелькающие лопатки, каски. Фланговый пулемётный расчёт, правильно понял Алексей. Выдвинут чуть вперёд, на случай нашей атаки. Начать шуметь с него не получится: до основных немецких сил далековато – успеют приготовиться и отбить нападение. Неслышно обойти и атаковать, забрасывать гранатами основные силы противника, оставив за спиной пулемётный расчёт, самоубийственно глупо. Можно разделиться и атаковать одновременно, но кого делить-то? Пятерых? Остаётся только пробовать уничтожить пулемётный расчёт противника бесшумно, с помощью ножей.

Рука Лёхи потянулась к поясу, где на брезентовом ремне висел его сапёрный, с резиновой насадкой на ручке нож. Дыша, как астматики, подползли остальные. Жестами показал на немецкий расчёт и, достав нож, сымитировал перерезанное горло. Бойцы выпучили глаза. Добровольцев не нашлось. Пришлось приказывать. Оставив оружие у прикрывавших их пулемётчиков, с двумя бойцами, вооруженными штык-ножами, распределив цели, поползли к врагу.

Метров за пять от окопа встали и, пригнувшись, рванули бегом, о тишине уже не заботясь. По договорённости, Лёхин немец был посередине. Прижав щеку к прикладу пулемёта, фашист сосредоточенно рассматривал в прицел вспышки выстрелов со стороны обороны взвода. Левая часть шеи, ничем не защищённая, белела на фоне тёмной в ночи формы. Туда, наступив между лежащими врагами, и нанёс Лёшка два сильных ножевых удара. Враг, запоздало пытаясь прикрыть шею плечом и головой, судорожно изогнулся. Руки его, бросив пулемётный приклад, почернев от крови, старались зажать фонтанирующие раны.

Лёха же, упав немцу на спину, всем телом вдавил липкий от крови нож под левую лопатку противника. Фашист вытянулся и с протяжным выдохом из разорванного горла, мелко засучив ногами, обмяк. С боков продолжалась возня. Правый почти не сопротивлялся, только пытался приглушённо кричать. Левый же немец, лёжа на спине, сипя и булькая перерезанным горлом, яростно отбивался от нависавшего над ним красноармейца. Схватив нападавшего солдата за руки, извиваясь всем телом, фашист пытался вылезти из-под бойца. Не вышло – Лёшкин удар ножом в глазницу решил дело. Немец всхлипнул, разжал руки и лишь непроизвольно вздрагивал под ударами продолжавшего его резать парнишки. Справа между тем тоже затихли.

– Вроде справился?! – словно не веря в содеянное, прошептал правый боец.

– Чего возился-то? – справляясь с накатившей тошнотой, тоном бывалого душегуба недовольно буркнул Алексей.

– Перепутал, где лево, где право у него. Он же спиной был! А я… – оправдывался солдат.

– Намучился «фриц» перед смертью! Я б тебе своего порося колоть доверять не стал! – нервно хохотнул левый.

– У тебя тоже не очень красиво вышло, – поставил бойца на место Лёха.

– Это точно, товарищ младший сержант, если бы не ты, мог бы и не совладать… – быстро повинился тот. И тут же включил «обратку». – Я же в первый раз человека режу!

– А я так каждый день им горло перерезаю! С утра до вечера! – втянулся было в словесную перебранку Алексей.

Опасливо косясь на трупы, подползли, притащив винтовки и Лёхин пулемёт, оставленные на прикрытии бойцы. Позиция у них была залюбуешься: «фрицы» как на ладони. Но это если они в атаку пойдут, а из окопчиков их даже с этого удобного положения выбить не получится. Придётся всё-таки штурмовать.

Однако в атаку пошла не Лёшкина команда и не немцы – в атаку пошли наши! Около сотни бойцов, с примкнутыми к винтовкам штыками, с криком: «Ура!», выскочили из артиллерийских окопов. Солдаты, освещая себе путь вспышками выстрелов, неслись на закопавшегося в землю противника. И быть бы им срезанными, смятыми кинжальным огнём притаившегося флангового пулемёта фашистов, если бы не Лёшка с товарищами.

Однако немцы тоже «труса не играли», а, мгновенно примкнув к своим карабинам штыки, с колена стреляли по всполохам от выстрелов, быстро приближавшихся к ним красноармейцев.

Времени на раздумье – мгновения! Рывком, развернув трофейный пулемёт, Алексей нащупал рукоять затвора. Жалобно звякнула потянувшаяся следом коробка с лентой.

– Помоги! – прокричал Лёха застывшему на коленях, перепачканному в крови пехотинцу. Тот бухнулся рядом справа.

– С другой стороны! – прорычал Алексей, самостоятельно подтягивая и устанавливая коробку с боекомплектом у пулемёта. – Стреляйте же! Чего рты раззявили? Огонь, говорю!

Одновременно полыхнули пламенем два «Дегтярёва». Мгновением позже густо фыркнул присоединившийся к ним МГ. Красиво разлетались, рикошетя от препятствий, красно-зелёные трассеры, щедро набитые в ленту вражеского пулемёта. Первая же очередь ослепила стрелков; дальше, не жалея патронов, били уже не особо прицельно, просто в сторону неприятеля. Противник, не ожидая мощного флангового огня трёх пулемётов, бросился бежать.