Анатолий Иванов - История петербургских особняков. Дома и люди

Е. К. Сиверс

Разносторонняя образованность позволила ему в Отечественную войну 1812 года занять должность начальника инженеров и офицеров путей сообщения. Быстрым наведением мостов и устройством дорог он значительно способствовал успешному продвижению наших войск, за что удостоился многих наград и чина генерал-майора. Портрет Е. К. Сиверса среди прочих украшает Военную галерею Зимнего дворца.

После войны Егор Карлович по приказу Александра I отправился в заграничное путешествие для ознакомления с системой образования и особенно с так называемыми «ланкастерскими школами», где практиковался метод взаимного обучения. Внедрять его на практике довелось известному педагогу и журналисту Н. И. Гречу (с ним нам еще предстоит встретиться). Столкнувшись с Сиверсом в повседневном общении, он упомянул в своих «Записках», что граф был «человек не глупый, честный, благородный, но ужасный педант и мелочен до крайности». Замечу, что названные Гречем недостатки могут быть причислены и к достоинствам; в этом случае их именуют добросовестностью и скрупулезностью, издавна слывущие исконно немецкими добродетелями.

В 1820 году Е. К. Сиверса назначили начальником Главного инженерного училища, и его деятельность на этом посту заслуживает самых добрых слов. Именно здесь проявились лучшие его качества. Стремясь к развитию ума и характера своих питомцев, он окружал их постоянной отеческой заботой и добился превосходных результатов: из стен училища, помещавшегося в Михайловском замке, выходили специалисты высокого класса.

Егор Карлович был женат дважды. От первого брака с Шарлоттой Тизенгаузен он имел только одну дочь, а женившись уже в немолодом возрасте на Эмилии Павловне Крюднер, в браке с нею он обрел сына Николая и еще четырех дочерей. Говорят, что одна из них, Анна, отличалась какой-то неземной красотой. Художник Т. А. Нефф, автор многих образов в Исаакиевском соборе, приходившийся молодой графине родственником, запечатлел ее черты в лице «Ангела с кадилом».

Рано овдовевшая Эмилия Павловна обладала поистине железной волей, что помогло ей поправить после смерти мужа большое, но изрядно расстроенное состояние. Всегда ровная, сдержанная, она никогда не повышала голоса, однако дети слушались ее беспрекословно; достаточно ей было сказать «не делай этого», и шалун или шалунья тотчас утихали. Опекуны советовали графине продать имение, но она не согласилась и благодаря умелому ведению хозяйства привела его в полный порядок. Сын Николай – действительный статский советник, директор Общества освещения газом, и внук Георгий – предводитель дворянства Ямбургского уезда, стали верными продолжателями семейных традиций.

Шли годы, рождались и умирали люди, а дом оставался таким же, каким был при покойном Егоре Карловиче. Все так же по выщербленным ступеням, ведущим в мелочную лавку в подвальном этаже, спускались и поднимались покупатели, а мимо них, к почтамту, спешили немногочисленные прохожие. То же самое можно увидеть и сегодня, только мелочная лавка превратилась в современный гастроном.

Нельзя сказать, чтобы исследователи Петербурга вовсе обошли вниманием дом № 21 на Почтамтской: по утверждению пушкиниста В. Ф. Шубина, здесь во второй половине 1830-х годов проживал редактор «Библиотеки для чтения» известный литератор барон Брамбеус – он же О. И. Сенковский, арендовавший жилище у некоего Фомы Валкера. Внутреннее убранство особняка, до того как там поселилась супружеская чета Сенковских, отнюдь не поражало роскошью, вдобавок темные и сырые комнаты не отличались и особой чистотой.

Дом № 21 по Почтамтской улице. Современное фото

Решив сделать жене сюрприз, Осип Иванович втайне от нее нанял не понравившийся ей при первом осмотре домик и разукрасил его так, что он стал напоминать райский сад. Для ухода за цветами, заполнявшими все помещение, пригласили специального человека. Здесь, в обставленных дорогой мебелью холодных покоях, слабо обогреваемых мраморными каминами, О. И. Сенковский принимал своих многочисленных гостей…

Впрочем, это только присказка, а речь у нас пойдет о другом. На одном из фрагментов аксонометрического плана Петербурга, составленного Сент-Илером – Соколовым в 1764–1773 годах, имеется изображение квартала между нынешними улицами Почтамтской и Якубовича, от Конногвардейского до Почтамтского переулков; хорошо виден и дом № 21 – крайний слева. В ту пору он выглядел почти так же, как и сейчас, отличаясь лишь деталями наружной отделки, появившимися после перестройки 1868 года. Ценность здания – в его хорошей сохранности; построенное в 1760-х, оно донесло до нас черты Петербурга ранней екатерининской эпохи.

С Екатериной II связаны и имена первых его владелиц – сестер Татьяны и Анны Скороходовых; первая из них была замужем за А. П. Кашкиным. Из документов известно, что участок с двумя однотипными каменными домами и большим садом, простиравшимся до Большой улицы (ныне улица Якубовича), принадлежал им до 1798 года, после чего был разделен и продан трем разным хозяевам.

В юности обе сестры служили камер-юнгферами, то есть горничными, при великой княгине – будущей Екатерине II, причем Татьяне суждено было сыграть в ее жизни не последнюю роль, о чем подробно поведала в своих «Записках» сама государыня.

1746 год для семнадцатилетней Екатерины выдался нелегким. Императрица Елизавета изводила ее попреками в приверженности к прусскому королю и в недостаточной любви к мужу – великому князю Петру Федоровичу, по причине чего брачные отношения супругов не вступили в реальную фазу, оставаясь чисто платоническими.

В один далеко не прекрасный день нападки вспыльчивой самодержицы приняли особенно ожесточенный характер, когда, по выражению Екатерины, ей пришлось выслушать «тысячу гнусностей», и она стала не на шутку опасаться побоев. Лишь появление великого князя положило конец тягостной сцене. Потрясение и обида оказались столь велики, что мелькнула мысль о самоубийстве.

Далее предоставим слово самой героине несостоявшейся трагедии: «Я легла на канапе и после получасу крайней горести пошла за большим ножом, который был у меня на столе, и собиралась решительно вонзить его себе в сердце, как одна из моих девушек вошла, не знаю зачем, и застала меня за этой попыткой».