Рамина Латышева - II. Бриллиант Зорро

Изабелла так сильно сжала пальцы, что в какой-то момент чуть не вскрикнула от боли, поэтому, встряхнув головой и оторвав взгляд от небольшого темного пятна на самой дальней доске, вероятно, являвшегося спиленным и заполированным сучком, она медленно опустила глаза.

Первым делом она сразу же увидела Тито, улегшегося у ее ног, чтобы ей в любой момент было удобно дотянуться до него рукой и удостовериться, что он рядом. Девушка горько улыбнулась и запустила пальцы в густую шерсть своего охранника, взъерошив ее неравномерными блестящими волнами.

Где найти эту подсказку? Такую же очевидную, как тот спил ветки на потолке…

Тито от удовольствия замахал хвостом и, подняв морду с деревянных досок, положил ее на колени к хозяйке. Изабелла ненадолго оторвалась от водоворота мыслей и наклонилась к мохнатой голове, но в этот же момент увидела странную белую полоску на передней левой лапе. Что бы это могла быть?.. Она нагнулась к самому полу и провела рукой по обмотанному чуть ниже локтя лоскуту белой ткани. Бинт? Откуда он здесь?

И вдруг ей в голову, словно вспышка молнии, ударила картина ее встречи с Монте. Тито остался у Гранита один на один с Хуаном, бросившись на ее защиту и дав тем самым Торнадо возможность увезти ее в безопасное место. Она почувствовала, как округлились ее глаза. Вот же ее абсолютное начало! Прямо в руках.

Изабелла начала судорожно подгонять недавние события друг под друга. Если она сейчас видит материальную подсказку в виде повязки на лапе Тито, то это значит, что встреча с Монте действительно состоялась. Кроме того, реальным был и ее визит в дом к Катрин, которой там не оказалась, и последовавшая за этим поездка в Исток вместе со всем, что она там обнаружила. При этом надо отметить, что, кроме нее, это место увидели Рикардо с Керолайн, а также дон Рафаэль и Шарлотта, пусть даже только снаружи. О том же, что это был не сон, а вполне свершившийся факт, снова свидетельствовало присутствие около Истока Тито, который не только сумел выйти из битвы живым, но и привел за собой всю внушительную компанию.

На следующий день они в том же составе, за исключением четвероногого охранника, отправились на озеро, и в данном случае подтверждением тому, что этот выезд на природу не стал очередным плодом воображения, служил хоть и усердно умалчиваемый, но в итоге состоявшийся разговор о вчерашних на тот момент похождениях Изабеллы во владения Зорро, по окончании которого Линарес сообщил всем о приезде сеньора Монтеррея. А тем же вечером – в кончиках пальцев сразу же проснулось легкое холодящее покалывание, – в гасиенде де ла Вега появился сеньор Энрике. Она упала в обморок от одного его вида, в результате чего все посчитали, что ей и Керолайн необходимо отправиться на покой, и после этого дон Алехандро, отец и их гость должны были уйти в кабинет губернатора для переговоров относительно финансирования строительства порта. И на этом, похоже, можно было ставить точку. Потому что, если сегодня, как сказала Керолайн, в самом деле тринадцатое ноября, то и бал-маскарад, и приезд Зорро, и его встреча с Торнадо и Тито, и все, что произошло дальше в гасиенде де ла Вега, было ненастоящим. А это означало, что личность сеньора Монтеррея так и осталась неразгаданной.

Что-то встрепенулось в груди, однако Изабелла быстро осадила собственные чувства. Если сеньор Энрике, как и планировал, провел эту ночь или хотя бы ее часть в компании дона Алехандро и дона Ластиньо, то они оба по окончании разговора уже бы точно знали, Зорро был с ними или нет, и это, само собой, уже с самого раннего утра должна была разведать Керолайн. Но если фрейлина всего лишь стояла у кровати своей принцессы в обычной выжидающей стойке, то это свидетельствовало о том, что ничего сверхъестественного за ночь не произошло. В противном случае – а именно, если бы сеньор Монтеррей оказался героем в маске или действительно покинул гасиенду де ла Вега, как это было во сне, что многократно увеличило бы его шансы быть Зорро, – Керолайн стащила бы подругу с кровати уже через минуту после того, как узнала ошеломляющие известия, и вылила бы ей их на голову вместо кувшина воды.

Мысль о том, что Кери еще не успела узнать эти сведения от губернатора или отца, Изабелла отмела сразу же за их несостоятельностью, ибо фрейлина, скорее, несла бы вахту всю ночь под дверью гасиенды де ла Вега, чем упустила возможность первой получить информацию от ее непосредственных носителей, а слабо маячащая надежда на то, что дон Алехандро и дон Ластиньо не смогли распознать Зорро без маски, с каждой секундой становилась все менее вероятной, так как: во-первых, они провели слишком много времени вместе, пусть и полгода назад, но в непосредственном контакте; а во-вторых, если бы Зорро не хотел, чтобы его личность становилась известной, он не стал бы даже затевать это представление с сеньором Монтерреем.

Все эти доводы, несмотря на то, что Изабелла еще не осуществила заключительную проверку, говорили ей о том, что сеньор Энрике в самом деле являлся тем, кем представил его губернатор.

Тяжелый железный груз вновь медленно опустился на плечи, потому что это умозаключение означало не что иное, как очередное осознание полного неведения относительно судьбы Зорро и его людей. Девушка закрыла глаза и прислонилась спиной к стене.

Она уже было думала, что все закончилось. Но, оказывается, все еще было впереди. Конечно, ждать оставалось не полгода, а всего полдня, однако она уже чувствовала, что каждая его минута будет длиной в вечность.

Нет, об этом нельзя думать. Лучше все-таки до конца удостоверится, что она уяснила, что являлось фантазией, а что – реальностью, и таким образом вернуть себе землю под ноги.

Что было невозможного в этом сне? Изабелла загнула большой палец. Как минимум то, что никто в ее окружении не курил. А она точно видела облако густого белого дыма, который остался после разговора дона Алехандро и ее отца. Только это одно уже должно было навести ее на подозрения относительно действительности происходящего.

Что еще? Девушка надавила пальцами другой рукой на виски. Нет, думать о содержании разговора отца и крестного тоже нельзя. Это всего лишь сон. Мало ли, о чем его персонажи могли говорить. Это не более, чем игра воображения.

Итак, второе. Керолайн никогда в жизни себя бы так не повела. Слишком вызывающе, слишком невоспитанно, слишком вульгарно. Сидеть за диваном во время того, как те, кто на нем лежали…

Изабелла сжала голову еще сильнее. Это не важно, что там происходило. Она сделала долгий выдох. Это всего лишь сон. Просто сон. Такого не могло быть. Хоть Керолайн толком и не объяснила, как оказалась в главном зале, само ее присутствие там уже говорило о том, что это все не по-настоящему.