Константин Пылаев - Трон Персии. Книга первая. Наставник

– Господин, ты неправильно…

– Что ты заладил господин, да господин. – перебил Тарш. – Раздражает. Мы же вроде договорились? А ты опять через каждое слово. И эта, – он кивнул на дверь, в которую выпорхнула Кирам, – господин, господин. – он сделал недовольную мину и неожиданно для себя самого пожаловался. – А сама как горный ручей зимой. – и подмигнул.

Касис вспыхнул.

– Значит так. – Тарш сгрёб монету со стола. – Столько тебе не надо, кутить ты всё равно не умеешь. Будешь посещать девок через три дня на четвёртый. Никаких но, – он пресёк возражения в зародыше, – я сказал, будешь. И всё сделаешь как надо. Мне нужен здоровый помощник, – он старался не называть Касиса рабом, – а не изнывающий от похоти смерд. Да и мне так будет спокойней, зная, что ты спишь в своей комнате, а не подслушиваешь, как мы тут развлекаемся. Начнёшь сегодня же. Понял?

– Да. – обречённым голосом подтвердил Касис, впервые за время разговора подняв глаза на хозяина.

– Смотри, проверю. – Тарш шутливо погрозил ему пальцем. – Завидую я тебе. Мне вот запретили посещать такие дома. С удовольствием поменялся бы с тобой местами – тебе певичку, мне – шлюх, но не судьба. Я теперь такой же подневольный, как и ты. – и рассмеялся, завидев, как покраснел Касис. – Я сейчас уеду в лагерь. Ты остаёшься за главного.

– Хозяин, а как же… – слуга кивнул на дверь.

– Как-как. Будешь прислуживать моей женщине, как и мне. Я же могу тебе доверять?

– Да. – после некоторого молчания сурово поклялся Касис. – Да, хозяин, можешь.

*

– Раб он и в Парфии раб, чего здесь знать-то? Делай, что велят, кланяйся, да прибавляй господин.

В лагере Тарш занялся подготовкой выбранных им людей. Перво-наперво приказал перенести свою палатку на самый край лагеря, подальше от любопытных глаз, а главное – ушей. Сюда он и привёл Назима – десятника из своей сотни и двух из сотни Ману – Дайтуша и Маштуни. С самим Ману пришлось договариваться и по другому поводу. Ему требовались гонцы для связи с Пасаргадами. Сотник обещал посодействовать.

А с этими тремя предстоял серьёзный и долгий разговор, на тему их будущего поведения. По известным причинам эта троица имела весьма призрачное понятие, что значит быть рабом.

– Ну не скажи, Назим. – возразил Тарш. – Надо знать, как именно кланяться, каким голосом говорить. И надо знать, что может господин сделать с рабом, а что не может.

– Как это? Он же раб. Что хочу, то с ним и сделаю. – удивился Дайтуш.

– Тут ты неправ. Раб рабу рознь. Между твоим рабом и рабом того же Иштумегу большая разница. Твоего я могу убить и заплачу тебе его стоимость, ну ещё штраф, а с рабом царя так не выйдет.

– А чьими рабами мы были? – поинтересовался Маштуни.

– Об этом после, да и не вас дело. Вы должны знать обо всех особенностях владения рабами. Вот представь – ты хочешь убить своего раба.

– За что?

– Ну я не знаю. Украл он что-то у тебя и прогулял. Достаточный повод?

– Нет, он же денег стоит, зачем убивать? – рассудительно заметил Назим. – Поколотить – это да, а убивать… Так я в ещё большем убытке останусь.

– Вот, и я про это. У тебя он один и тебе его жалко.

– У меня три.

– Неважно. А у Иштумегу много. Он и его жалеть не будет. Представь – ты царь, и у тебя раб украл золото. Что ты с ним сделаешь?

– Кожу сдеру с живого.

– Правильно. А теперь другой случай. Вот у тебя дочь. И…

– У меня сын. – поправил Тарша десятник.

– Да неважно…

– Как это неважно? Сын – это сын, а дочь…

– Сейчас это неважно. У тебя дочь и твой раб снюхался с ней. Что будешь делать?

– Убью или выгоню из дома – я ей больше не отец.

– Да я не про неё. Я про раба.

– А-а. – понял Назим. – Рабу яйца отрежу и продам.

– И покроешь своё имя позором? – прищурился наставник в премудростях невольничей жизни.

– Что позорного в том, чтобы отрезать яйца рабу?

– А вдруг он расскажет новому хозяину о причинах потери столь нужного органа?

– Тогда язык отрежу. – выкрутился воин.

– Допустим. Но он и руками может всё объяснить. Или ты и руки отрубишь? Кому нужен безрукий раб. Такого ведь не продашь. Да и раб может удрать, если поймёт, что ему уготована такая участь. Или хуже того – бросится на тебя и придушит, храни тебя Ахура-Мазда.

– Раб? На меня? Да я его…

– Рабы бывают разные. – загадочно улыбнулся Тарш, памятуя, как пыхтел Акакис, боясь кинуться на него с кулаками. А ведь ему было только двенадцать.

***

– Я дам за него три монеты. В Экбатанах за него дадут в лучшем случае пять. А мне его ещё кормить в дороге.

Утро началось с верёвки. Акакис, едва проснувшись, отпер каморку раба и пнул ногой мальчика. Тот медленно поднялся, мысленно прощаясь с этим домом, готовясь сменить хозяина. О том, чтобы оставить его здесь, не могло быть и речи. Шутка ли – соблазнить дочь господина. За это можно было и висюлек лишиться. Но в этом случае никто не гарантировал возникновение ненужных сплетен. Им ещё выдавать дочь замуж. А убить раба, за которого заплачено серебром не позволяла жадность.

Тарш, спустя два года, снова оказался на базаре в качестве товара. Акакис долго водил мальчишку по рядам, разыскивая караванщиков и расспрашивая их о пути следования. Наконец, ему удалось выяснить, что один из караванов с рабами, идёт через Экбатаны в Аншан. Это было то, что нужно.

– Нет-нет. – испуганно замахал руками Акакис, опасаясь, что в столице империи узнают о его позоре, словно кому-то там было до этого дело. – Вези его дальше.

– Тогда две.

– Но он стоит восемь! – воскликнул ушлый продавец. – Ты хочешь остричь меня как барана.

– Хочешь восемь – вези сам. Хочешь в Экбатаны, хочешь в Лидию. Там и продавай. Я куплю его за две. Парень он вроде крепкий, да только глаза шустрые – того и гляди, сбежит. Сам-то на верёвке его привёл. Отчего так? Зачем продаёшь?

– Да… – Акакис судорожно придумывал причину продажи мальчика-раба, обещавшего стать хорошим помощником, – ест больно много. – в его глупую голову не пришло ничего лучшего. – А я человек бедный.

– Ну вот видишь. – рассмеялся хозяин каравана, уверенный, что продавец врёт и причина в другом. – А мне за три втюхиваешь. Две, и цена окончательная.

Акакис засопел по привычке, напоследок с ненавистью поглядев на раба, который и здесь ввёл его в убыток. Глубоко вздохнул и махнул в отчаянии рукой. Купец кивнул помощнику, который принял конец верёвки и Тарш обрёл нового хозяина.

– А торговец из тебя дрянь. – отчитывая монеты, оценил способности продавца караванщик.

– Ты должен обещать, что продашь его как можно дальше. – потребовал Акакис, не обратив внимание на едкое замечание купца. – Как можно дальше.

– Обещать? Тебе? – караванщик надменно усмехнулся. – Ладно, ладно. – успокоил он испугавшегося простолюдина. – Клянусь. Клянусь, – повторил он громко, – что продам этого мальчишку не раньше, чем покину Экбатаны. – и добавил тише, глядя на обомлевшего от ужаса Акакиса. – Да кому ты нужен со своим позором.