Вячеслав Мартынов - Последний князь Феодоро

Все присутствующие обратили внимание, что и до этого худой и стройный Паисий за прошедшую неделю совсем исхудал. Вид у него был подавленный и расстроенный. Но, несмотря на это, он старался держать себя в руках. Он сбрил свою бородку, а вернее пушок, который был вместо нее, надел нарядную рубаху и хоть с трудом, но пытался делать вид, что ничего не произошло.

Когда его ввели в зал, он попытался было занять свое привычное место за столом, но стражники не пустили его и оставили стоять перед членами совета, в составе которых он состоял еще неделю назад.

– Вы свободны, – произнес Костас, обращаясь к стражникам, – ждите за дверью.

– Алексей, – обратился к казначею Константин Кирик, после того как стражники плотно закрыли дверь за спиной у казначея, – у нас есть все основания считать Вас виновным. Были найдены расчетные документы купцов, содержание которых противоречит содержанию документов у нас в казначействе.

– Документы поддельные, – начал сопротивляться Паисий.

– Также есть свидетели подлога и финансовых махинаций.

– Свидетели подкуплены.

– Выводы независимой комиссии однозначны – в казне крупная недостача денег.

– Комиссия запугана, – не сдавался казначей.

– Хватит валять дурака, да он просто издевается над нами, – не выдержал Костас. Но поймав суровый взгляд княжича, замолчал.

– Дело практически раскрыто, – продолжил Кирик, – но обсудив все обстоятельства, совет решил предложить Вам сделку. Вы добровольно рассказываете обо всех проведенных Вами махинациях, указываете, куда ушли деньги, а мы, в ответ, гарантируем Вам жизнь и то, что к Вам не будет применяться допрос с пристрастием. В Вашем положении глупо упорствовать.

– Мне нужно подумать, – с тоской ответил Паисий и бросил беглый, но очень острый взгляд в сторону присутствующего Тихона. Никто не заметил этого жеста, но Тихон уловил смысл. Паисий показывал всем своим видом, что если до завтра Исаак ничего не предпримет для его спасения, он пойдет на сотрудничество с советом. А учитывая, что большая часть похищенных финансов осела в казне архонта Каламиты, то след рано или поздно приведет к нему.

– Хорошо, Алексей, но помните, что время работает против Вас. Мы даем Вам возможность подумать до завтра, и в это же время будем ждать Вашего ответа. А пока Вы направитесь домой под арест.

– Стража, – не без удовольствия завопил Костас, – уведите его обратно, и чтобы глаз с него не спускали.

Стражники вернулись в помещение, подошли к Паисию и тот послушно повернулся и вышел в их сопровождении из зала.

– Я все-таки не понимаю. Почему мы до сих пор не кинули эту крысу в то место, где она и должна быть – в темницу, – с негодованием спросил турмарх Костас?

– Бросить его в темницу мы всегда успеем. Паисий размышляет головой, и если мы начнем действовать с точки зрения силы, он может заупрямиться. Поэтому дайте ему еще один день подумать, и если разум не возьмет верх, тогда мы пустим в ход силу, – ответил судья Кирик.

– Вечно Вы всех жалеете и ужасно медлите. Дали бы мне этого вора на пару часов, так он бы все рассказал и признался бы даже в том, что это он и есть тот самый Иуда, который предал Иисуса Христа.

После этих слов все перекрестились.

– Не богохульствуйте, Михаил, – начал княжич, – я тоже согласен с уважаемым Константином. Дадим казначею шанс. А уж если он не захочет им воспользоваться, мы передадим его Вам.

– Уж я-то все из него вытрясу, – сказал турмарх и грозно помахал руками, показывая всем, как он бы вытряс сведения из Алексея Паисия.

После этого княжич встал со своего места и пошел в сторону выхода из зала. Его примеру последовали все остальные. В этот момент Тихон взглянул на выходящего из зала Костаса. По решительному и немного зловещему выражению лица турмарха даже не слишком умный Тихон, понял всю серьезность положения, в которое попал Паисий и, как следствие, его отец.

После окончания заседания совета у выхода из казначейства Тихона Гавраса поджидал его личный слуга. Он шепнул на ухо своего господина несколько слов и тот, вскочив на коня, помчался в сторону городского кладбища.

Проскакав около километра, Тихон оказался у ворот кладбища, на котором оканчивали свой жизненный путь почти все жители турмы. Здесь его поджидал одетый в рясу бродячий монах.

– Добрый день, Ваша Светлость, – обратился монах к Тихону.

– Добрый, мне сказал слуга, что Вы посланец моего отца, я слушаю Вас внимательно.

– Я прибыл не только передать Вам послание Вашего отца, но и выполнить его важное поручение, – сказал монах, опуская капюшон.

– Виктор, это ты? – удивленно вскликнул Тихон, увидев, что в рясу был обличен не кто иной, как Виктор Аглай.

– Да, Ваша Светлость. Но я нахожусь здесь инкогнито, так что будьте внимательны и никому не проговоритесь, что видели меня в Фуне.

– Конечно-конечно. Но что привело тебя сюда?

– Я здесь для того, чтобы помочь решить проблему Алексея Паисия. У меня все готово, но мне необходима Ваша помощь.

– Я всегда помогу. Но, как отец хочет решить это дело, ведь с каждым днем ситуация все больше и больше усугубляется.

– Вот именно поэтому, Ваш отец и прислал меня сюда. Сегодня ночью я должен урегулировать все беспокоящие его проблемы.

– Да, но каким образом?

– Старым и проверенным способом – нет человека, нет проблемы.

При этих словах Тихон побелел:

– Неужели отец хочет…

– Да, именно этого и сегодня ночью. Поэтому я должен выполнить все быстро и четко. Для этого мне нужно, чтобы Вы передали Паисию сообщение, о том, что я буду сегодня ночью у него. Он должен отправить спать своего слугу и дожидаться меня в своем кабинете. Также, чтобы усыпить его бдительность, нужно сказать ему, что он должен быть готов к побегу и собрал только самое ценное, чтобы потом не терять времени в поисках этих денег и бумаг. А сейчас мне нужно отлучиться и кое-что самому приготовить. И главное – никому, ни слова.

– Я все понял.

– Вот и отлично, тогда я рассчитываю на Вас, – и Виктор, опять натянув на голову монашеский капюшон, отправился в сторону близлежащего леса, а Тихон еще долго смотрел ему вслед и размышлял о решении своего отца – Исаака Гавраса такого мудрого и такого беспощадного.

«Власть – это трудная штука», – подумал Тихон, тяжело вздыхая. Затем он сел на своего коня и направился в замок.

В то время пока Тихон Гаврас общался с Аглаем. У Михаила Костаса, Дмитрия и Александра шел совсем иной разговор.

– Я все равно не могу понять, почему мы еще не прижали к стенке эту змею Паисия, – негодовал турмарх, – уж я бы ему рот развязал.

– Поймите, Михаил, не одной только силой можно достигнуть желаемого результата, – отвечал княжич. – Мы заставим его говорить, но попробуем это сделать цивилизовано.