Галина Ефремова - Белая Гора

Сейчас поставь задачу перед ней:

Как дочь родную, как родного внука

Ей надо их принять, не то сильней,

Ещё невыносимей будет мука».

Я всё подробно ей передала,

Сказав, что это будет лишь начало

Леченья, и, вскочив из-за стола,

«Как знать ты можешь?! – женщина вскричала, –

Ведь никому не говорила я,

Всегда была хорошею свекровью,

Но только внешне, злобу затая,

А сердце в тайне обливалось кровью.

Я догадалась: ты к тому ж пророк,

Все тайные пути тебе открыты.

Я верю, свято верю: будет прок

От твоего леченья. Говори ты

Скорей, что делать мне, с чего начать?

Я всё исполню точно, скрупулёзно!»

Продлился так у нас ещё на час

Серьёзный разговор признаний слёзных.

Передавала то, что говорил

Учитель мой, но для неё незримый.

Мы говорить могли бы до зари,

И всё же попрощались до зари мы.

«Да, я пойду, пожалуй. Отдохнуть

С дороги дальней следует немножко».

Но лишь едва рассвет забрезжил чуть,

Она уже стучит в моё окошко.

И говорит взволнованно: «Всю ночь

В постели, не смыкая глаз, лежала.

И оказалось, что сноху как дочь

Огромного труда не составляло

Мне сердцем и сознанием принять.

Она своих-то рано потеряла

Обоих сразу, и отца, и мать…

Ведь грубого мне слова не сказала,

Но, чувствуя всю ненависть мою,

Ни разу не пожаловалась сыну,

Разлада чтобы не вносить в семью.

Я мамой настоящей не премину

Ей стать теперь, ведь не её вина

В том, что другую я хотела в снохи.

Она же и красива, и умна,

С ней сын мой счастлив. Я сначала, снова,

С нуля теперь всю жизнь свою начну.

И малышу я бабушкой хорошей

Намереваюсь быть. Свою вину

Хочу скорей загладить и о прошлом

Не вспоминать…» Под этот монолог

Мы начали уже своё леченье

С Учителем. Он указать мне смог,

Где у неё проблема, как и чем я

Могу помочь. И, как всегда, простой

Был метод наш: молитва покаянья,

Покой и сон, целебных трав настой

И в речке нашей ранние купанья.

И на исходе первого же дня

Приходит снова пациентка наша

И радостно благодарит меня:

Поела хорошо и суп, и кашу.

Когда ж пора настала уезжать

В конце леченья через три недели,

Поправилась на килограммов пять,

И щёки у неё порозовели.

Зелёных глаз весёлый и живой

Взгляд озорной задорного мальчишки.

Кудрявою тряхнула головой

С короткой современной модной стрижкой:

«Благодарю!» – Увесистый конверт

Вручила и меня поцеловала:

«Другой такой во всей России нет!

Друзьям в Москве скажу: ты лучший, Валя,

Целитель, лекарь, настоящий врач!

От Бога у тебя такая сила.

За труд свой не стесняйся деньги брать,

Вознагражденье честно заслужила».

Когда осталась в доме я одна,

Конверт свой распечатав, задрожала:

Такая сумма мне была дана!

Таких я денег в жизни не держала!

А тут на днях понравилось мне так,

Что глаз была не в силах оторвать я:

Совсем недавно привезли в Сельмаг

Из крепдешина розовое платье.

Купить его немедленно должна! –

Надену и перед Ильёй пройдусь я.

В него была я с детства влюблена.

Он только что из Армии вернулся.

И туфли на высоких каблуках

Купила к платью этому в придачу.

Теперь в моих он будет женихах,

А я – его невеста, не иначе!

Но мысль одна печалила меня:

Все украшения мои – простые

И не подходят к платью. Поменять

Мне срочно надо их на золотые.

Поехала я в город. Но – увы! –

Оставшихся мне денег было мало.

И всё не выходил из головы

Запавший в душу перстень с камнем алым.

И полетели, закружились дни

Приёма пациентов, их леченья.

Все москвичи приезжие, они

Платили деньги мне без промедленья.

А ночевать у жителей села

Они просились. Быстрыми шагами

Из дома в дом тогда молва пошла,

Что за леченье я беру деньгами.

Уже ходила я на каблуках,

Уже наряды каждый день меняла,

И золото на шее, и в ушах,

И на руках обеих засияло,

Красивей всех себя считала я,

Не продавец – целительницы званье

Уже давно носила, но Илья,

Он на меня не обращал вниманья.

Влюбился в одноклассницу мою,

Её дразнили в школе «Галя-краля».

Он быстро с ней решил создать семью.

И свадьбу поздней осенью сыграли.

На свадьбе той гуляло полсела.

И мне, конечно, приглашенье было.

Я не пошла. Я меры приняла.

В тот вечер я в себе Любовь убила.

А способ мной записан был давно

(На всякий случай, – всё хранить полезно):

До красноты в огне раскалено

И в воду брошено потом железо

Холодную должно мгновенно быть…

Стакан с водой шипел – Везувий точно!

Я прошептала заклинанье. – Пить

Теперь всю воду надо по глоточку.

А в горле – ком, огромный горький ком

От слёз обиды, боли, униженья.

Но с каждым новым маленьким глотком

Я чувствую свободы приближенье.

И вот водичка выпита до дна.

Как пусто и легко на сердце стало!

Я больше ни в кого не влюблена!

А с сердцем что? Да ведь оно из стали

Как будто! Вот как! И на нём – броня,

Надёжная и верная защита.

Любовь! Ты больше не зови меня!

И встреч со мною больше не ищи ты!

С тобой я распростилась навсегда!

С моей уже перемешалась кровью

Та колдовская горькая вода.

И никогда уже своей любовью

Никто, вы слышите? – никто, нигде

И даже не зовите, не кричите,

Никто из жалких немощных людей

Меня не увлечёт!.. И лишь Учитель

Мне интересен… Но три дня назад, –

Мы пациента нового встречали, –

Я на себе поймала долгий взгляд,

Взор, полный боли, жалости, печали.

И стали кратковременны, малы

Его визиты, с каждым днём – всё реже,

И я давно привычной похвалы

Из уст его не получала… Где же

Учитель мой, мой самый близкий друг?

Приди! Отец! Учитель! Где ты? Где ты?

И на стене образовался круг,

Огромный круг сияющего света.

В нём во весь рост стоял Учитель мой.