Владимир Янкелевич - Экспресс Варшава – Тель-Авив

– Что ты там ищешь?

– А ты, собственно, кто такой будешь, чтобы вопросы задавать?

– Полицейский, так что отвечать придется. С какой целью направляешься в Дганию? – сухо и официально спросил он.

– Видел я полицейских в Хайфе, там и форма другая, и разговор другой.

– Ты мне надоел. Я из еврейского отряда палестинской полиции Ицхака Садэ.

– Так я к вам и еду, надеюсь, что возьмете.

Полицейский нахмурился, а я с интересом разглядывал его. Настоящий боец самого Ицхака Садэ! Он был повыше ростом, примерно одного со мной возраста, старался выглядеть строгим и серьезным, но глаза смотрели с любопытством.

– Кто тебе сказал, что мы тебя примем?

– Испытаете меня, тогда и решите.

Дальше мы поехали вместе.

Впереди показались бараки. Две девушки в подпоясанных веревками платьях из грубой ткани готовили пищу на костре. Виднелись несколько деревянных строений, сараи… Это и была Дгания.

Пока решалась моя судьба, я жил и работал в кибуце. А с тем молодым парнем-полицейским мы вскоре подружились. Звали его Моше Даян.

* * *

Англичане всерьез взялись за подавление арабских беспорядков. Туземные разборки между арабами и евреями они еще терпели, но роковой ошибкой арабов стали нападения на англичан и их сакральный объект – нефтепровод, идущий в порт Хайфы. Покушений на сакральное англичане не стерпели и сформировали местную еврейскую полицию, в которой Моше Даян быстро стал сержантом. Продлилось его сержанство недолго. Слово «субординация» Даян понимал плохо.

Мне дружба с Моше помогла. По ходатайству Даяна я был вскоре принят на шестинедельные «курсы командиров взводов» Хаганы. Ицхак Садэ, возглавлявший тогда еврейскую поселенческую полицию, лучшим курсантом считал Моше Даяна, поэтому его ходатайство имело вес.

Занятия на курсах начинались в 6.30 утра и продолжались до поздней ночи. Интенсивные тренировки, стрельбы, занятия по топографии и ориентированию на местности, особенно в ночное время, и конечно, боевое патрулирование, где каждый стремился показать, чему научился.

Мы с Моше часто ходили в рейды вместе.

В одном из рейдов после перехода по болотистой местности пришлось устроить небольшой привал. На нас не было сухой нитки, все было в грязи и тине, но гнус – это было просто невыносимо.

– Чего тебя сюда понесло, Лео? – спросил Даян. – Сидел бы сейчас в коровнике и пил теплое молоко!

– В это время, Моше, даже коровы спят.

Я прихлопнул наглого комара на щеке и немного помолчал.

– Я был плохим кибуцником, Моше. Чем бы ни занимался в кибуце, какую бы работу ни выполнял, она всегда была мне не по душе, я всегда стремился в боевые подразделения. Были и такие, кто мог в кибуце всей душой отдаваться работе, а потом, также от всей души, на время становиться солдатом.

– И много их было?

– Большинство. У меня так не получалось. Мне на двух стульях было неудобно. Вот я и выбрал сидеть с тобой в болоте. А руководители кибуца, они были мирными людьми, когда им удавалось срезать бюджет на оружие, они радовались: «Спасли еще одного теленка для хозяйства».

– Что-то странно звучит… Так уж, все были мирными?

– Не все на тебя похожи. Ты, я думаю, как научился ходить, так с пистолетом не расставался.

Моше рассмеялся.

– Ну, конечно, не все, не все. Но помешанных на военном деле всегда хватало. Вот два таких идиота и сидят сейчас в болоте.

Некоторое время мы молча вслушивались в ночные шорохи.

– Моше, мне сложно понять, почему англичане подыгрывают арабам…

– Да не подыгрывают они. Они не за и не против нас, им подавай стабильность. А что евреи или арабы… Им все безразличны. Британцы знают, как управлять разными экзотическими народами. Просто евреи… В общем, для англичан мы народ странный, не укладывающийся в обычные рамки, да еще ко всему претендующий на равенство. С кем? С британцами? Это же надо такое придумать!!! Ладно, пора идти.

После рейда мы собрались отдыхать, но к Моше подбежал Арье, солдат нашего подразделения. Гимнастерка его была расстегнута, он был какой-то возбужденный и растерянный.

– Моше, Шушана пропала. Вечером я думал, что она с кем-то гуляет, но ее нет нигде… Нельзя терять ни минуты.

Сестра Арье, Шушана, был 18-летней красавицей, мы все были в нее немного влюблены. Но исчезновение. Куда? Времена опасные, да если она и уходила бы на свидание, то давно была бы дома.

Вскоре были организованы четыре тройки солдат для поисков. Я с Моше и Арье отправились по дороге в сторону арабского села.

Через полтора километра пути Моше сказал, что знает тут недалеко пещеру, ее нужно проверить.

В пещеру он вошел один и сразу вышел.

– Арье, – Моше обнял его, – Шушаны больше нет.

Арье рванулся в пещеру. В пещере в луже крови лежала Шушана в разорванном платье с перерезанным горлом.

С огромным трудом мы привели Арье обратно. За Шушаной отправили людей. Горе было общим.

Когда с Арье стало возможно разговаривать, то Моше сказал:

– Узнавать, чья это работа, будем мы с Лео. А откручивать голову – будешь ты. Жди нас.

Недалеко от деревни Моше устроил засаду.

– Нужно знать арабов. Они обязательно будут хвастаться этим в деревне. Нам все равно кого захватить, только нужно молодого. Старики такими вещами не занимаются.

Стемнело. На тропе показался араб на осле. Он ехал спокойно, возможно из-за близости дома, а, может, из-за огромного ружья за спиной. Захват занял долю секунды. Араб так ничего и не успел понять.

Мы сидим в той же самой пещере, на земле черными пятнами видна запекшаяся кровь. Араб испуганно переводит глаза с Моше на меня.

– Азиз, – говорит Моше, – ты меня знаешь?

– Да, Муса, ты был гостем на свадьбе у Галиба…

– Был ли случай, когда я дал слово и не сдержал его?

– Нет, Муса, кто ж этого не знает!

– Так вот, если я немедленно не узнаю, кто убил нашу девочку, то я тебе отрежу уши и нос, а потом отдам вот ему. Только ты потом уже ничего и никогда не увидишь.

– Муса, я тут ни при чем.

– Если бы был при чем, то уже умер бы.

– Дай, мне им заняться! – сказал я, доставая нож.

Араб заговорил:

– Муса, мы хотим мира. Это приезжий сириец, он подбил сына лавочника Гафура. Это они вдвоем, их дело. Мухтар посадил их под замок.

– Азиз, ты заслужил смерть. Почему ты сам не убил их? Но я отпущу тебя. Только помни, одно слово о нашей встрече, и ты предстанешь перед Аллахом. А сейчас иди!

Араб заплакал.

– Ты благородный человек, Муса. Спасибо, да продлятся твои дни.

Он не стал ждать повторного разрешения, и через мгновение уже несся к деревне.

– Лео, завтра идем к мухтару, я его знаю. А сейчас спать.

* * *

Мухтар деревни был представительным, седобородым, но крепким, как старое дерево во дворе его дома. Он пригласил нас присесть в тени.