Юрий Мишаткин - Оставь страх за порогом

Прошло полтора месяца, наступило 20 декабря (7 дек. ст. стиль) 1917 года.

За дни и ночи после переворота (он же революция) Магуре удавалось как следует выспаться лишь пару раз.

– Удивляюсь, на тебя глядя, – признался один из сотрудников комиссариата. – Как ни встречу, всегда бодр. Когда спишь?

– Когда выдаются свободные часы. А с сонливостью борюсь простым способом – натираю лицо снегом, – признался Николай.

– Тогда спеши на Гороховую в дом два, где прежде обитало градоначальство, ждут тебя.

По указанному адресу в трехэтажном с полуподвалом здании матрос отыскал дверь с приколотым листком:

В.Ч.К.

Стоило переступить порог комнаты с обитыми шелком стенами, дубовой мебелью, громадным зеркалом, как навстречу шагнул Дзержинский, с кем Магура познакомился утром после штурма Зимнего. Феликс Эдмундович руководил подавлением заговора юнкеров, членов пресловутого «Союза русского народа» Пуришкевича, допрашивал плененного генерала Краснова, организовывал Наркомат внутренних дел. Как и Магура, он забыл про сон, отдых, отчего выглядел крайне усталым – воспаленные глаза запали, скулы обострились, выглядел старше своих лет. Поздоровавшись с матросом, предложил согреться заваренным сушеной морковью кипятком.

– Наслышан, как отстояли от погромщиков винный склад, приостановили разграбление коллекций Зимнего дворца, антиквариата, задержали вознамерившихся бежать на Дон офицеров, вели воспитательные беседы с юнкерами.

– Тут опростоволосился, – признался Николай. – На губах молоко не обсохло, а полезли в контрреволюцию. Вразумил, что негоже ставить палки в колеса народной власти, обращать против нее оружие, обещали разойтись, Отпустил восвояси, а они сразу примкнули к заговорщикам – таким дать слово, что чихнуть или плюнуть.

– Ошиблись не вы один. Мы поверили Краснову с Пуришкевичем, а оба держали за пазухой камни, мы для них – что кость в горле, вот к чему привела гуманность. Враги почувствовали безнаказанность, с каждым днем их число растет. У особняка балерины Матильды Кшесинской задержан прохожий с пачкой листовок, призывающих к немедленному мятежу, убийству красногвардейцев, саботажу. Подобные речи звучали с трибуны городской думы. С нами идет планомерная борьба не на жизнь, а на смерть, что вынудило Совнарком создать народную милицию, ее руководство поручить товарищу Рыкову, затем Петровскому [12] Рыков А. И., на посту наркома пробыл 10 суток, получил пост заместителя председателя Совнаркома, затем председателя. В 1937 г. военный трибунал приговорил вместе с Бухариным и др. к смертной казни. Петровский Г. И., с 30 ноября 1917 г. – нарком внутренних дел, позже председатель Всеукраинского ЦИК. Летом 1938 г. выведен из всех органов, 15 лет работал зам. директора Музея революции. Сын расстрелян, несмотря на письмо отца Сталину с просьбой о помиловании. Умер в начале 1958 г. . Оказалось, что обеспечить порядок, удержать власть лишь силами Наркомата внутренних дел невозможно, поэтому образована Всероссийская комиссия по пресечению саботажа, любых преступлений политического характера, в первую очередь контрреволюции. Дел непочатый край, функции ВЧК пока ограничены конфискацией оружия и награбленного, публикацией в печати фамилий, лишением их продкарточек. Но этого мало, нужны более решительные меры борьбы, хватит проявлять к врагам великодушие, следует быть к ним беспощаднее. С этой минуты вы сотрудник нового, весьма важного, даже крайне необходимого органа по охране завоеваний революции, что почетно и опасно, но последнее, знаю, не испугает. Пока в ВЧК всего пятеро: ваш покорный слуга, самокатчик, он же курьер, делопроизводитель, следователь Прасковья Путилова и Иван Ксенофонтов.

Магура слушал и невольно вспоминал третью ночь революции, попытку офицера унести Веласкеса.

– Комиссия создана буквально на пустом месте, – продолжал Дзержинский. – Вся канцелярия в моем портфеле. К работе приступите немедленно. Знаю, что давно не были у себя на Волге, поэтому обрадую: ближе к весне следующего года вернетесь на родину, поможете организовать в Царицыне уездное ЧК, вместе с преданными нашему делу товарищами станете разыскивать виновных в контрреволюционной деятельности, передавая арестованных ревтрибуналу. При тупиковых ситуациях сохраняйте высокую сознательность, самоотверженность. Любые окрики, грубость лягут несмываемым пятном на авторитете советской власти.

Дзержинский протянул бланк с отпечатанным на пишущей машинке текстом:

Всероссийская чрезвычайная комиссия при Совете Народных Комиссаров 7 декабря 1917 г.

Мандат

Предъявитель сего тов. МАГУРА Николай Степанович действительно является сотрудником Всероссийской чрезвычайной комиссии при Совете Народных Комиссаров, что удостоверяется подписями и печатью.

Всем организациям в столице, так и в других городах оказывать всяческое содействие.

Председатель Ф. Дзержинский Секретарь И. Ксенофонтов

«Завтрак»

Из личного дела Н. С. Магуры:

1918 г. июль, комиссар искусств прифронтового района Царицынского уезда.

Николай Степанович крайне редко вспоминал давнишнее ранение осколком снаряда, пребывание на излечении в станичном околотке, получение после выписки должности комиссара искусств. Оживить прошлое помогали старая цирковая афиша о выступлении матери и дочери Добжанских с конным аттракционом и несколько выцветших от времени фотографий тещи и жены на манеже. Еще о походе по тылам противника с бригадой артистов напоминали сохранившиеся в личном архиве собственные приказы, написанные летом боевого 1918 года.

«Когда агитбригада оказалась отрезанной от своих, главная боль была за подопечных: не простил бы себе, всю жизнь мучился виной, коль не смог бы уберечь артистов от напастей, когда попали из огня в полымя…»

Однажды во сне привиделась палата суровикинской больницы, неунывающий сосед по койке Калинкин, строгий врач.

«Не попади в станицу, не встретил бы мою Людмилу. Выходит, грешно ругать ранение и комиссарство, которые помогли найти жену, обрести семейное счастье…»

Дома старинного казачьего поселения прятались за глухими заборами, скрывавшими жителей от посторонних глаз. В Суровикинской настороженно ожидали, как развернутся события, надолго ли останутся отряды Красной Армии или покинут станицу под натиском частей атамана Краснова, которые, по слухам, копят силы и перейдут в наступление, захватят не только уезд, но и Царицын.