Виктор Балдоржиев - Успей оглянуться!

Тайга замерла, оцепенев, в ожидании.

Тысяча всадников в лисьях малхаях и овчинных шубах потянулись мимо огромных скал, шумящих и не замерзающих водопадов из расселин, за перевалы Каменных Высот. За спиной каждого торчал колчан со стрелами, к седлу был приторочен лук в налучнике, на боку висела кривая сабля, у многих были копья. Морозный и искристый воздух переливался под лучами солнца и оттенял контуры гор и сопок, поросшим лесом, длинную вереницу всадников на белом снегу.

Перед закатом солнца тысяча дошла до костров, разожженных гонцами, Бабжи-Барас разделил всадников на два крыла, расставил боевые порядки. Охотники, ведомые газарши, обложили огромное пространство тайги.

Рано утром кольцо начало сжиматься.

Тайга ожила и зашумела. Посыпался с деревьев снег, с карканьем закружили вороны, затрещали сороки, замелькали лисьи малхаи охотников и шкуры настоящих лис, заржали кони, то тут то там на миг показывались животные, раздались крики сотен облавщиков. Стон и рев разнесся по округе. Тайга начала задыхаться!

В полдень все смешалось – волки, лисы, рыси, кабаны, лоси, изюбри, косули, зайцы… Перед грозной и неумолимый опасностью все позабыли о голоде и вражде. Тайга заметалась, завыла и заскулила, ощетинилась и приготовилась к последний схватке.

– Молодняк и маток не стрелять!

– На выбор! На выбор! – кричали всадники, натягивая луки. Замелькали между деревьями серые, бурые, золотистые шкуры, засвистели, буравя морозный воздух, стрелы. Животные и звери перескакивали через буреломы и валежники, скользили по льду и проваливались в речушки, спотыкались в камнях. Падали убитые и раненные. Белый и мягкий снег окрасился горячей и дымной кровью. Тайна запарила в кольце. Первыми бросились на людей и крупы коней оскаленные волки, потом, наклонив острые раскидистые рога, рванулись напролом изюбри, визжа и хрюкая, бешено мчались на всадников кабаны. Заржали испуганные лошади, несколько всадников упали под копыта и клыки. Тайга обезумела и остервенело огрызалась!

Из туш убитых и раненных зверей торчало по несколько стрел. Страшное кольцо неумолимо сживалось. Наконец, облава замкнулась, и в диком реве началось ужасное побоище…

Далеко, у подножия гор и сопок, горели костры, туда должны были сносить добычу. Люди у костров, приставляя козырьком ладони к глазам, видели, как прорвавшиеся через кольцо звери летели вдаль по девственному снегу. С десяток стариков, весело переговариваясь, складывали отдельно волков, лис и пушных зверьков. Другие тут же освежевывали их, снимали шкуры и любовались драгоценным мехом.

– Сколько шелка и железа дали бы мне китайцы за этих лис! – восклицал сгорбленный старик в корсачьем малахае, дуя на золотистый мех. Многие несли из родников воду, заливали в котлы, разделывали туши и варили мясо. Плотный запах крови, жира и варенного мяса щекотал ноздри. Все вокруг таяло и парило.

Охотники дальше и дальше продвигались в тайгу, к намеченному газарши центру. Но вдруг раздался дикий и страшный рев, из тайги дохнуло ужасом! Никто и никогда из всадников не слышал такого рева. Все отпрянули назад. На поляну выскочил огромный полосатый зверь с желтыми и черными отливами. На мгновение зверь присел , сжимаясь в тугую пружину, и прыгнул на ближайшего всадника. Человек рухнул вместе с заржавшим конем.

– Полосатая собака! Полосатая собака! – испуганно закричали в парнике люди, но ужасный зверь рвал в клочья уже второго человека. От страха у людей ослабли руки и ноги, забыв про оружие, они ринулись назад. Зверь в ревом бросился за ними и вдруг, споткнувшись, перевернулся и, утробно рыча, затих, пораженный стрелой в желто-черную голову.

– Бабжи-Барас убил полосатую собаку! – закричали, опомнившись, охотники, но никто из них не двинулся дальше в притихшую тайгу. Солнце, между тем, клонилось к закату.

–Хватит! – крикнул Бабжи-Барас, подходя к страшному полосатому зверю. – Дичи всем хватит, мы запасли много. если убьем больше, шаманы будут недовольны! Собирайте и несите добычу вниз. Облава закончилась.

Неся на жердях добычу, уставшие охотники потянулись из тайги на равнину. Бабжи-Барас подъехал к табору и принялся жадно утолять голод жирными сердцами и ребрами разных животных. К нему присоединились Хонтоли, сотники и десятники. Множество людей суетились у костров на снежной равнине, пожирали мясо и оживленно переговаривались о прошедшей облаве.

– Не вижу Тантяны, где он? – вдруг спросил Бабжи-Барас, отирая руки о прочные кожаные штаны, лоснившиеся от жира.

– Тантяна нашел берлогу медведя и обложил с тремя десятками людей. Должно быть, поздно подъедет, – сказал один из сотников, смачно обгрызая седо изюбря. Вокруг чавкали, урчали, отрыгали. Шло великое насыщение.

– Он что, не слышал сигнальных стрел и барабанов? Облава закончилась, – проворчал Бабжи-Барас. – Голодным хочет остаться… Ладно, готовьте ночлег, утром двинемся в курень.

– Какая красивая шкура! Эти полосатые собаки иногда забредают к нам из-за Ургэна, – говорил один из стариков.

– Шкуру отдадут хатан или возьмет Барас, – продолжал второй.

Бабжи-Барас подозвал их к себе и что-то прошептал, улыбаясь. Старики удивленно уставили на военоначальника, потом согласно закивали головам.Красный шар солнца наполовину осел в тайгу, и снег на равнине стал розовым, когда в розовых лучах появились люди. Они несли убитого медведя. Впереди, на вороном жеребце, ехал Тантяна. Когда он приблизился к братьям, Бабжи-Барас рассмеялся:

– Мы все съели, ты остался голодным. Где ты был? Да, тут, кажется есть жирный хошхонок. 21 21 Хошохонок – вывернутая, очищенная и сваренная прямая кишка животногол. Держи!

Голодный Тантяна молча разрезал острым ножом жирный хошхонок на куски и принялся уплетать. Когда он закончил и утер побелевшие от застывшего жира губы, Бабжи-Барас просил:

– Вкусный хошхонок, Тантяна?.. Ты… ты проглотил хошхонок полосатой собаки, теперь ты сильнее его! – И, захохотав, Бабжи-Барас чуть не упал в снег, за ним внезапно захохотал Хонтоли, потом спохватились сотники, весть полетела от костра к костру, и вскоре вся равнина заливалась хохотом.

– А хошхонок был вкусным, ахэ! – проговорил ошеломленный Тантяна, и вдруг, закрыв рот руками, отбежал от костра. Его вырвало. Отдышавшись и утерев губы, Тантяна упрямо повторил:

– Ахэ, хошхонок был вкусным!

– Ладно, ладно… Вперед не отставай от своих, – похлопал по плечу брата Бабжи-Барас.

Темнело, охотники несли к кострам валежник.

Рано утром Бабжи-Бараса растолкал встрепвоженный Хонтли.

– Ахэ, дозорные слушали землю Кто-то скачет.

Было холодно|, вокруг чадили костры, поодаль стояли заиндевевшие кони. И вдруг тишину взорвали громкие крики: