Ф. Ван Вик Мейсон - Серебряный леопард

Как и было им обещано, гонцы получили лошадей и необходимое оснащение, так что перед восходом солнца, на третий день своего пребывания в оазисе Рамаш, они преклонили колени и, поцеловав руку сэру Эдмунду, вскочили в седла и двинулись на север, в глубь страны.

«И таким образом, – писал в своей хронике сэр Шарль Полный Сундук, – мы, иерусалимцы, направляясь к нашей цели за герцогом Готфридом, Раймондом Тулузским и графом Танкредом, оставили прохладные, пахнущие сосной леса в горах Ливана. У Джиблита мы получили подкрепление в виде некоторого числа моряков – англичан, датчан и мореплавателей других народов, которые, пытаясь найти нас, потерпели кораблекрушение на этом опасном берегу.

При численности теперь уже менее двадцати тысяч бойцов нам не хватало ни сил, ни желания осаждать Тир либо Сидон. Оба эти города суть укрепленные морские порты со значительными силами обороняющихся, и эмиры неверных строго охраняют их.

Поистине замечательно, – писал сэр Шарль на бесценных свитках пергамента, – сознавать, насколько хороши советы моего друга сэра Эдмунда де Монтгомери. Если в его послании говорилось, что та или иная дорога окажется трудной, значит, она и на деле была трудной; если он говорил, что наши вассалы найдут пресную воду даже среди пустыни, значит, там в самом деле находилась вода».

Летописец сделал паузу, обеспокоенный сварливыми жалобами вьючных верблюдов, которых крестоносцы с некоторых пор использовали как вьючных животных вместо мулов и лошадей. Однако ни при каких обстоятельствах ни один франк не стал бы даже думать о том, чтобы взобраться верхом на такое нескладное, скверно пахнущее и несговорчивое животное.

«Де Монтгомери прав также, предсказывая, – писал сэр Шарль, – что некоторые из маронитов, пусть и раскольников, но все же последователей христианства вскоре появятся, чтобы помогать нам в пути. Эти несчастные заблудшие, существа носят старинные медные или серебряные кресты и соблюдают ритуалы, отвратительные для наших истинно верующих священников и епископов. Тем не менее эти марониты – прекрасные проводники и хорошие работники, они горят желанием отомстить неверным, которые много поколений подряд использовали их сыновей и дочерей для обогащения владельцев публичных домов в исламских странах.

…Наши усталые ноги преодолевали лигу за лигой, и наконец мы разбили лагерь неподалеку от богатого и хорошо укрепленного города под названием Цезарея. Здесь, истощенные сушью и зноем, от которого ежедневно погибала примерно сотня наших воинов, мы избрали местом отдыха берег небольшой речки, увы, пересыхающей…»

Летописец облизал сухие потрескавшиеся губы и принялся посасывать стебель сахарного тростника. Эти стебли чудесным образом помогали утолить жажду. Позднее он захватит несколько таких растений в Европу в качестве достопримечательности.

Пальцы летописца за последние полтора года так скрючились, что ему трудно было держать перо.

«…Для нас остается загадкой, почему отряд наемников императора Алексея не только остается с нами, но и повседневно оказывает нам услуги. Почему? Едва ли кто-нибудь из нас подозревает туркополов и их предводителя, некого графа Льва Бардаса, в предательстве, которое рано или поздно открылось бы. И, по правде говоря, этот способный военачальник и его духовно переродившиеся турки с искусством и доблестью охраняют наш фланг. Многие из рыцарей, отставшие и больные, погибли бы, если бы не верность этого влиятельного византийца. Почему же он так упорно продолжает помогать нам? Возможно, на зло своему законному владыке?

Много слухов ходит о хорошенькой молодой женщине, которая постоянно находится вместе с графом Бардасом. Одни говорят, что она его дочь, другие – что тайная жена, но большинство склоняется к мысли, что эта красавица попросту наложница графа. Но так или иначе, графиня Сибилла неустанно заботится о здоровье наемников императора, значительно усерднее помогая им, чем это делала баронесса Четраро по отношению к раненым из числа слуг Господних.

Проводники клянутся, что скоро нам откроется видение, которым каждый из нас грезил последние годы, – стены, башни и храмы Иерусалима. Присоединившиеся к нам марониты заверяют, будто Священный город расположен на расстоянии каких-нибудь тридцати лиг. Мысль об этом обувает избитые о камни ноги и возвращает рукам силы, растраченные в невыразимых словами муках».

Сэр Герт и его подружка Хлоя уютно устроились на груде седел за палаткой, которую занимала баронесса Розамунда вместе с Хлоей и двумя знатными французскими дамами, овдовевшими во время длительной и безрезультатной осады Арки.

Солнце опустилось довольно низко, готовое через несколько минут погрузиться в окрашенные красными предзакатными лучами воды Средиземного моря.

– Скажи-ка мне, – попросил сэр Герт, обматывая рукоять своего меча хорошо провощенной ниткой, – что произошло после того, как миледи покинула постель и дом Дрого?

Улыбка исчезла с лица Хлои.

– Когда моя госпожа услышала о развлечениях мужа с пленными арабскими девицами и о разгульной жизни в Антиохии, она приставила кинжал ему к горлу, принудив поклясться, что он никогда не попытается вновь овладеть ею.

– Она посмела угрожать самому Дикому Вепрю? – спросил с недоверием Герт.

– Да, я это сама видела, – спокойно ответила девушка. – Ярость его была ужасной, но рука моей госпожи была тверда, а голос как лед. Кинжал проколол кожу моего хозяина до крови, и он дал торжественную клятву, которой требовала от него госпожа. Сэр Дрого с тех пор пребывает в диком гневе, поскольку, как говорят, он по-своему сильно любит леди Розамунду.

– Где же он теперь?

– Теперь он, благородный сэр, следует за графом Тулузским. Когда вы снова присоединитесь к своему господину, посоветуйте ему остерегаться Четраро. – Пальцы Хлои нежно коснулись руки нового рыцаря, все еще покрытой волдырями – следами Сухого Похода.

Сэр Герт, подняв глаза от работы, резко спросил:

– Почему? Чего бояться сэру Эдмунду? Он не сделал Дикому Вепрю ничего плохого.

– Мой хозяин Четраро полагает, что сэр Эдмунд рассказал все своей сестре и настроил ее против мужа.

– Но он этого не делал. Да и покинули мы лагерь под Аркой на восходе солнца следующего же дня. – Герт плотно сжал челюсти. – Кто мог рассказать ей о развлечениях сэра Дрого?

– Наклонитесь ко мне ближе. – Хлоя испуганно оглянулась на разбросанные вокруг палатки, а затем тонкой рукой обняла Герта за шею. – По правде говоря, я думаю, что это был… – И она шепнула имя, звук которого заставил Герта вздрогнуть.

Его новенькие рыцарские шпоры чиркнули по земле, когда Герт передернул ногами.