Марина Алексеева - Пираты Короля-Солнца

— Я тупой! Я не понимаю, к чему ты клонишь?

— Это все из-за меня! Если бы не я, ты сидел бы у себя дома, и не ввязался в этот долбаный Девятый Крестовый Поход! Как говорил там Франсуа Вийон? 'Нет, лучше побалдеть, ребята, дома' . Вот потому-то я и пью. И все, что ты говоришь об опасной ситуации в Алжире и о документах Отцов Святой Троицы камнем ложится на мою грешную душу! Сволочь я! Сволочь самая распоследняя!

— Да ты глупец, мой бедный Оливье! При чем тут ты? Успокойся, и не вздумай проливать слезы, подобно милашке Вандому. Пьяные слезы.

— Вандом плачет не по пьянке.

— Вандом вообще не пьет. И правильно делает. Что же до моего решения увязаться с герцогом в — как я тогда трепался — Джо — Джу-

Джижелли, думка эта посетила меня на несколько минут раньше, чем ты попался мне на глаза. А когда я узнал, какая милая компашка собирается штурмовать Джо — Джу — Джиджелли, то решил, что без меня вы уж точно не обойдетесь. И теперь эта милая компашка превратилась в Пиратское Братство. Я вообще этого не хотел! Я подыхал от тоски. Но вы сами свалились мне на голову.

А вообще-то — спасибо за то, что вы есть. И есть наше Братство.

— Братство Пиратов Короля-Солнца, — сказал Оливье.

— Да, — повторил Рауль, — Братство Пиратов Короля-Солнца, и о нас — чтобы мне пропасть! — в скором времени услышит все Средиземноморье! И пусть меня повесят, но, выражаясь на пиратском жаргоне, мы надерем задницы работорговцам-реисам. долбаным наследникам Хайр-эд-Дина!

— И Драгут-Реиса, — добавил Оливье, — Надерем, ясное дело! Твоя правда, командир! По такому случаю — давай!

— Что ж, — проворчал Рауль, — Дела закончены, буду твоей нянькой, лучше сказать, сиделкой.

— Сиди, сиди, 'сиделка' ! Из тебя сиделка, как из меня…

Но Оливье находчивость изменила, он так ничего и не придумал.

— Деградация, — насмешливо сказал Рауль.

Де Невиль не уловил насмешку и осторожно потянулся к бутылке.

— Полная деградация, — все так же насмешливо сказал Рауль, даже несколько язвительно, — Дай бутылку.

— Ты?

— Да, я! Все… тебе меньше достанется.

— Да ты деградируешь, дружище!

— Деградирую! Черт возьми! Закуска есть?

— Увы, — вздохнул Оливье, — Я слопал все угощенье. Впрочем, на закуску остроумная максима одного нашего знаменитого современника: если не всегда можно есть, то пить всегда можно!

— Дурацкая максима, — заметил Рауль, — Крепкие напитки надо пить залпом и сразу закусывать — это сказал гасконец.

Оливье расхохотался.

— Но наш уважаемый гасконец и предал гласности цитируемую мной максиму, дружище! А ты говоришь, дурацкая… Бьюсь об заклад, ты откажешься от своих слов, когда узнаешь автора афоризма!

— Д'Артаньян? Применительно к нему — не такая уж и дурацкая.

В юности гасконец был очень беден.

— Холодно, господин де Бражелон! Мимо! Автор афоризма — Атос!

Ну, как, 'дурацкий' афоризм?

— Сдаюсь. Беру свои слова назад. Просто как-то не верится — неужели у мушкетеров были дни, когда им есть было нечего?

— И у нас будут — когда провиант подъедим, а выпивка останется.

А закусывать будем… песнями, стихами, афоризмами.

— Духовной пищей, — сказал Рауль.

— А что? Гасконец частенько нас угощал своими хохмами и афоризмами Атоса. Разве ты не замечал, что твой отец иногда изрекает потрясающие афоризмы?

— Конечно, замечал. Но у него есть афоризмы и повеселее.

— Так поведай!

— Не припоминается. Вспомню, поведаю. Если не всегда можно есть, то пить всегда можно… Да… Печально.

— Почему — печально?

— Эти слова могут быть девизом отчаявшихся голодных бедняков.

– 'Отчаявшиеся голодные бедняки' стали успешными респектабельными господами, и их столы ломятся от закусок и изысканных вин. Фортуна! — заявил Оливье.

— Закономерность, — сказал Рауль.

— Ты не веришь в счастливую случайность? — спросил Оливье.

— Я верю в объективную закономерность. Победа зависит и от расчета и от случая.

— За нашу Победу и за нашу Фортуну! — провозгласил Оливье, снова завладев заветной бутылкой.

— Тебе лишь бы напиться.

— Не ворчи, Рауль, меня вновь посещает моя… 'бухая' Муза!

А все-таки жаль… что вина… на донышке. Но есть еще выпивка на нашем суденышке.

— Бездонная бочка, — сказал Рауль.

— Неиссякаемый источник, — сказал Оливье.

— Источник иссяк, — заметил Рауль.

— Пересох родник, и Муза улетела, — Оливье выбросил в окно пустую бутылку, — Быстро мы ее приговорили.

— А все-таки это свинство, — вздохнул Рауль, — Ведь де Сабле принес тебе ром из Эн-Зэ.

— Ну и что? Мы же пили ром после шторма.

— Помнишь, что тогда сказал капитан? Ром — для раненых.

— Все обитатели посудины в добром здравии. Даже я, — сказал Оливье, почесав живот.

— Для будущих раненых, — вздохнул Рауль.

— Лучше мы выпьем немножко рома, пока его не растащило начальство, бофоровские генералы!

— Не растащат. У Вентадорна — не растащат.

— Так стоит ли сокрушаться из-за одной бутылки?

— Оливье, — спросил Рауль, — Тогда, в монастыре… тебе было очень больно?

— Я забыл, — ответил Оливье, — Я, правда, забыл. Предвосхищаю твой вопрос — зачем я выхвалялся перед помощником капитана? А я и сам не знаю — бес попутал. Не все же такие честные как ты и говорят только правду. Я и приврать могу для красного словца. Кстати, это правда, что ты всегда говоришь только правду — или очередной миф?

— Стараюсь… По возможности.

— А если ты не можешь сказать правду?

— Тогда… отмалчиваюсь или ухожу от ответа. А почему ты спросил?

— Да так, — вздохнул Оливье, — а насчет рома, не волнуйся. Хватит и на нашу долю. В случае чего… без обезболивающего не останемся.

— Утешил, — фыркнул Рауль, — Я не о себе беспокоюсь.

Успокойся, Бражелон! — тупо? Мое рондо!

— Тупо, — сказал Рауль, — Тоже мне, легионер!

Не надейся, Бражелон,

Не вернется 'легион' - моя редакция.

— Послал мне Бог сиделку, — вздохнул Оливье, — Сам же говорил — думай о хорошем!

— Думай о хорошем, но готовься к худшему. Ко всему. Тебе объяснить, к чему мы должны быть готовы?

— Не объясняй, и так все ясно. Объясни лучше этим молокососам — они так и глядят тебе в рот, ожидая, какую истину поведает Пиратский Оракул.

— Неудачное сравнение — оракулы предсказывали будущее, а мы не знаем наше будущее.

— К счастью, — сказал Оливье.

— Учитывая индивидуальные особенности наших младших товарищей, чтобы предотвратить кое-какие трагические ситуации во время наших 'покатушек' , я решил всегда иметь, по примеру г-на де Вентадорна, ром в своей фляге.

— Что за особенности?

— Шарль-Анри… Помнишь, как он лизал ладошки после шторма?