Анатолий Вахов - Трагедия капитана Лигова

— Я знаю, — наклонил голову Корф. — И искрение хочу вам помочь, Георгий Георгиевич. Позвольте дать совет. Поспешите с церковным бракосочетанием.

— Да, да, — капитан заговорил торопливо. — Я с женой еду в Корею и там…

— Я бы рекомендовал лучше зайти в Японию. Не уверен, что в Корее вам будет легче это сделать. — Корф говорил хмурясь, но Клементьев этого не замечал. Генерал-губернатору не нравилось то, что он вынужден вот так, противозаконно поддерживать Клементьева в его поступках, защищать и даже давать советы. Корф знал, что этим он вызывает к себе недоброжелательное отношение и духовенства, и части коммерсантов, связанных с Ясинским. Он едва сдерживал себя, чтобы резко не отчитать Клементьева, который ему нужен. Корф не раз думал о том, что если предприятие Клементьева увенчается успехом, то это благотворно отразится на хозяйстве края, на его экономическом развитии и принесет не только доход, а и обратит на себя внимание Петербурга, возможно, двора, и тогда Корф как умелый администратор будет на хорошем счету, возможно получит награду и даже перевод поближе к столице. Далеко шли честолюбивые мысли Корфа. Вот почему он вместо того, чтобы выговорить Клементьеву, с наигранным участием сказал: — До Сеула вам добираться далеко, да и время сейчас там смутное. В Нагасаки же в нашем посольстве есть церковь… Нет, вам лучше всего зайти в Японию. Там не предвижу никаких затруднений.

— Спасибо! — от всего сердца, сказал Клементьев. — Так и решили — иду в Японию.

Когда капитан стал прощаться, Корф сказал:

— Поспешите. Опасаюсь, как бы господин Ясинский не попытался вернуть Тамару Владиславовну домой на основании закона. Тут уж я буду бессилен.

— Да, я знаю. — Клементьев горячо пожал протянутую руку губернатора. — Ухожу на днях.

Проводив капитана до дверей, Корф добавил:

— И еще о той девушке, что живет у вас.

— Анастасии Сухоедовой? — напомнил имя Насти капитан.

— Да, — кивнул Корф. — Больше ни ее, ни вас мадам Загорская тревожить не будет. Я дал распоряжение полиции.

— Благодарю вас. Это очень хорошая девушка, и было бы весьма печально, если бы она оказалась в руках этой «мадам». — Клементьев не хотел произносить имя содержательницы заведения.

— Разрешите пожелать вам счастливого плавания! — сказал в заключение Корф, и они расстались.

И все же этот последний разговор с Корфом расстроил капитана. Поднимаясь по каменистой обледенелой улице, Клементьев оглянулся на город с его редкими тусклыми огнями. В темноте дома казались низкими, тяжелыми, угрюмыми. И где-то там, за толстыми стенами, кто-то пачкал имя Тамары, его жены. У Георгия Георгиевича сжались кулаки. Северов догадывался, о чем говорил Корф, он пытался отвлечь капитана от невеселых дум:

— Что-то Ходова не вижу. Здоров ли он?

— Здоров, но после похорон Олега Николаевича молчалив стал. Все в каюте отсиживается.

— Стар, — вздохнул Северов. — Пора ему на берег списываться.

— Тяжело будет старику, затоскует совсем, — возразил Клементьев. — Боцман он отличнейший. Меня вот беспокоит гарпунер.

— Ингвалл, этот здоровяк? — Северов был удивлен. — Да его никакая болезнь не возьмет.

— Странный стал. — Клементьев рассказал о том, что заметил в день похорон Лигова. — Гнетет его какая-то мысль.

— Ну уж, не поверю, — засмеялся Алексей Иванович. — Разве скучает по делу, по китам.

— Может быть. — Клементьев открыл калитку во двор, не обращая внимания на то, что затянутые матовой морозной росписью окна ярко освещены.

Моряки вошли в дом и стали раздеваться. Северов, расстегивавший шубу, вдруг остановился, прислушался и сказал:

— У нас, кажется, гости.

— Поздно. Да и кому бы? — пожал плечами Клементьев. — Пахнет сигарами. И кто-то шепчется в гостиной.

Через коридор пробежала Настя в белом переднике с подносом, уставленным бокалами, за ней негр нес несколько бутылок вина.

— Джо! — позвал его капитан, но из гостиной вышла Тамара, и удивление моряков возросло еще больше.

Давно они не видели молодую женщину такой очаровательной. На ней было вечернее темное платье, которое выгодно оттеняло заметно пополневшие белые плечи и руки.

— Наконец-то! — воскликнула она радостно, в ее голосе было большое, тщательно скрываемое за внешним оживлением волнение. — Вас ждет сюрприз.

Тамара говорила громче и быстрее обычного. «Оделась, точно на бал собралась», — с удовольствием осматривая жену, отметил Клементьев. И спросил: — Какой же сюрприз? А ты восхитительна.

Он хотел обнять жену, но она уклонилась и молча указала на дверь, ведущую в гостиную. Там чувствовалось какое-то движение. Георгий Георгиевич шагнул, заглянул в гостиную, залитую светом большой лампы, и от неожиданности даже растерялся.

Секунду стояла тишина, которая, затем сменилась шумом мужских голосов, приветствий, шуток. В гостиной были почти все офицеры с клипера «Иртыш». Стол накрыт, бокалы полны шампанского.

— Вы, господа… — только и мог выговорить капитан. Тамара стояла рядом, держа его под руку. Она была счастлива. О, как много для нее значил приход офицеров! Молодая женщина боялась, как бы не расплакаться от волнения.

— Дорогой наш Георгий Георгиевич! — выступил навстречу командир «Иртыша» Рязанцев. В гостиной стало тихо. — Мы пришли, вернее, совершили корсарский набег на ваш дом! Вы скоро уходите на свой первый промысел, а до сих пор не предоставили нам случая поздравить вас и Тамару Владиславовну. — Он поднял бокал шампанского. — Позвольте от себя лично и от всех офицеров пожелать вам большого счастья и любви!

Джо подал Клементьеву и Тамаре бокалы. Офицеры наперебой поздравляли Георгия Георгиевича и его жену. Клементьеву было неловко перед бывшим командиром и товарищами. С тех пор, как Тамара стала его женой, Клементьев, не зная, как отнесутся к их не освященному церковью браку, никого не приглашал к себе в дом и избегал встреч. И вот пришли друзья, чтобы показать свое искреннее отношение. В глазах Рязанцева капитан прочитал укор: «Неужели ты в нас сомневался?» Большая благодарность к Рязанцеву наполнила сердце Клементьева. Командир «Иртыша» оставил на вахте тех офицеров, которые могли бы осудить Клементьева…

В гостиной становилось шумно. Звенели бокалы, громче звучали голоса офицеров, разогретых вином, все чаще слышался смех Тамары. Произносились тосты, на Клементьева и Северова со всех сторон сыпались пожелания:

— Чтобы ни один кит не ушел от вашего гарпуна! — Чтобы паруса всегда были наполнены ветром! — Чтобы русское китоловство процветало!

Клементьев попросил тишины и сказал: — Капитан Удача, Олег Николаевич Лигов, мечтал о том дне, когда расцветет русское китоловство в этих водах, — капитан протянул руку в сторону окон, выходящих к бухте, — когда мы будем хозяевами в этих водах и ни один браконьер не посмеет войти в них! За осуществление этой мечты — лучшей памяти о капитане Удаче!