Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника

— Как это мило! Друзья становились братьями!

— Обе свадьбы были уже назначены, когда Сабину чуть не убили…

— Кто?

— Это осталось неизвестным… Она долго болела, выздоровела, свадьбы опять были назначены. Но однажды ночью, когда девушки возвращались с бала в ратуше, где видели короля, который был очень к ним милостив, их увезли в фиакре. Сабина успела убежать, а Нисетта исчезла.

— А кто их похитил?

— И это неизвестно.

— И она не возвратилась?

— Ее тело нашли в Сене.

— Она погибла?

— Да. Карета, в которой ее увезли, упала в воду, и Нисетта утонула.

— Ах, какое несчастье! И давно это случилось?

— Месяца два назад. Ролан в отчаянии. Его горе настолько сильное, что он оставил Париж и, не желая покушаться на свою жизнь, поступил в солдаты. Он поклялся, что его убьют в первом же сражении.

— Что же? Это легко.

— Ну, — вмешался сержант, которого звали Фанфан-Тюльпан, — когда он попадет в сражение, он начнет защищаться, и не даст себя убить. Он забудет все и будет думать только о славе.

— Да услышит вас Бог! — сказала Арманда. — А я не смею на это надеяться. Притом, это не единственное несчастье. Разумеется, Сабина и Жильбер не могут думать теперь о своей свадьбе. Сабина выплакала все глаза. Когда кампания была начата, Ролан уехал, и Даже получил приказ сопровождать короля. Тогда Сабина тоже захотела ехать. «Так как брат мой хочет умереть, — говорила она, — я хочу видеть его до последнего часа. Если его принесут раненого, я хочу ухаживать за ним и принять его последний вздох». Решимость Сабины была непоколебима. Жильбера рядом не было. Он не потерял надежды, он уверяет, что не узнал в трупе, найденном в Сене, свою сестру, и прилагает все силы, чтобы отыскать ее. Сабина упросила меня ехать с нею. Она была больна, огорчена, ей нужны забота и утешения… Я все бросила и поехала с нею.

— Ах, какая вы добрая! — взволнованно произнесла Нанона. — Позвольте мне поцеловать вас.

— Вы знаете? — сказал Фанфан-Тюльпан. — Если я вам понадоблюсь когда-нибудь, то скажите только, я готов для вас разорваться на части.

— Да и все мы! — прибавил Красавчик.

— Но где же эта бедная Сабина? — спросила Нанона.

— Она осталась в Сент-Амане. Она так больна, что не могла ехать дальше. Я хотела остаться с ней, но она упала на колени и со слезами умоляла меня следовать за армией, чтобы повидаться с ее братом. «Вы узнаете, когда будет сражение, — сказала она мне, — поклянитесь мне, что вы дадите мне знать накануне, я вам верю и буду беречь себя до тех пор». Я дала клятву, которой она требовала. «Отец приедет послезавтра с королем, — прибавила она, — и я его увижу. Если я буду здорова, он привезет меня к вам, если нет, я останусь здесь, но вы следуйте за армией и каждый день встречайтесь с Роланом».

— Я обещала сделать все, что она хотела, и поехала с моей приятельницей Урсулой и ее мужем.

— Жаль, что этот молодой человек не служит в моей роте! — сказал Фанфан-Тюльпан. — Он теперь был бы с нами.

— Бедный молодой человек! Бедные девушки! Несчастное семейство! — сказала Нанона с состраданием.

В эту минуту в долине послышались барабанная дробь и зов труб.

Солдаты встали — время привала закончилось, и вся армия опять двинулась в дуть.

Однако обоз военных комиссаров еще не отправлялся, он должен был ждать, пока пройдут полки. Рупар подошел к жене.

— Удачи и успеха вам! — закричал сержант. — А после сражения мы будем завтракать вместе.

Нанона пожала руку Арманды и опять поцеловала молодую женщину.

— Я маркитантка французских лейб-гвардейцев, — сказала Нанона, с нежностью смотря на Арманду, — если я могу быть полезна бедной молодой девушке или ее отцу, полагайтесь на меня, слышите? Как на самое себя! Во время сражения я могу оказать вам большую помощь.

— Спасибо! — ответила растроганная Арманда.

— Я предупрежу маркитантку гренадеров, она моя приятельница. К тому же, гренадеры и лейб-гвардейцы всегда сражаются рядом.

— Вы будете присматривать за Роланом во время сражения?

— Обещаю вам. А прежде я повидаюсь с вами и помещу вас таким образом, чтобы можно было быстро найти вас, если он будет ранен.

— Я должна еще раз поцеловать вас, — сказала Арманда со слезами на глазах.

— С большой охотой!

На правом берегу Шельды расположились две трети французской армии, еще одна треть занимала весь левый берег реки. Сообщение между берегами быстро установили, выстроив мост, довольно широкий, так что и кавалерия, и артиллерия могли проходить по нему. Этот мост доходил до местечка Колон, стоящего на левом берегу.

Было десять часов вечера 9 мая 1745 года. В обоих лагерях все огни были потушены, чтобы неприятель не мог видеть, что там происходит. Стояла глубокая тишина. Все, кроме часовых и передовых постов, спали — вся армия подкрепляла сном силы, которые должны были им понадобиться. Только в Колоне светилось несколько окон. Перед дверью дома, находившегося возле моста, неподвижно и безмолвно стояла группа солдат. Это были лейб-гвардейцы. Лошади их были привязаны к кольцам, вбитым в стену дома. Пять лакеев водили шагом еще пятерых лошадей, не удаляясь от дома. Два человека, облокотившись о перила моста, разговаривали тихими голосами. Они были в высоких сапогах, с очень длинными шпагами.

— Вы не потеряли времени, любезный Таванн, очень быстро приехали! — говорил один.

— Я загнал трех лошадей, любезный Креки, но я загнал бы и десять, чтобы успеть вовремя. Если бы битва прошла без меня, я никогда бы не утешился.

В эту ночь король в сопровождении дофина, маршала и некоторых вельмож вздумал посмотреть резервный корпус. В это время он возвращался по колонскому мосту. Таванн и Креки, заметив короля, сели на коней и поехали за ним. Король увидел на другом берегу многочисленные огни. Это был лагерь поставщиков армии.

— Там танцуют! — сказал дофин.

Молодой принц — дофину было тогда шестнадцать лет — не ошибался: в лагере слышался звук флейты, аккомпанировавшей скрипке, и виднелись тени танцующих.

— Там дают бал! — отозвался герцог Ришелье.

— Это, должно быть, танцуют парижане, — сказал Людовик XV.

— Очевидно, государь. Только они способны плясать так весело накануне битвы.

— Государь, вас узнают, — предостерег маршал.

Король хотел отъехать, но было уже поздно: при виде всадников подошло несколько человек. Около Людовика XV с изумительной быстротой собралась толпа, руки всех поднялись в приветствии, уста всех были готовы разразиться приветственным криком.

— Молчать! — вскричал маршал, протягивая свою обнаженную шпагу.

Крик замер на губах. В эту минуту из толпы выбежала женщина и бросилась на колени перед королем.