Эрнест Капандю - Рыцарь Курятника

— Да, завтра, в четыре часа, непременно.

— Я буду у вас.

— Благодарю.

Они пожали друг другу руки. Д’Аржансон стал на подножку кареты и, не выпуская руку графа, проговорил:

— Вы должны быть довольны, любезный граф, не думаю, чтобы вы могли пожелать более блестящего вступления в свет. Через сорок восемь часов имя ваше будет произноситься всеми. Король желает видеть вас опять, маркиза де Помпадур находит вас очаровательным — это триумф!

Сен-Жермен улыбнулся и ничего не сказал, д’Аржансон в последний раз пожал ему руку, потом сел в карету, и та быстро покатила, сопровождаемая конвоем легкой конницы. Подъехала вторая карета, Сен-Жермен сел в нее, и экипаж, выехав из Шуази, повернул направо, по дороге в Монжерон. Ночь была темная. Прошло четверть часа после того, как карета отправилась в путь, когда раздалось пение петуха. Карета тотчас остановилась, дверца открылась, из леса вышел человек и вскочил в карету, которая сразу же помчалась дальше.

— Ну что? — спросил этот человек, садясь на переднюю скамейку.

— Тот, кто хотел убить Сабину Даже, — венгерский князь Мурени.

— Вы это знаете наверняка?

— Я сегодня в этом удостоверился.

— Все удалось?

— Полностью!

— Король доволен?

— В восхищении.

— Я хорошо приготовил все, хорошо исполнил ваши приказания?

— Любезный В., я сам не мог бы лучше сделать — этим сказано все.

— Так это князь! — продолжал В. после некоторого молчания.

— Да.

— Стало быть, это он похитил Нисетту и убил ее.

— Увы! Женщина в ее платье была найдена в карете, сброшенной в Сену, но это была не Нисетта, эта женщина была обезображена специально, чтобы обмануть нас.

— Я сам так думаю.

— Нисетта, наверное, умерла, но не так. Да! Она, наверно, умерла… разве только…

Сен-Жермен замолчал.

— Разве только — что? — спросил В.

— Разве только князь не захотел иметь заложницу в своих руках. Но если она жива, она не Париже.

Сен-Жермен печально покачал головой.

— Это чудо, что Сабина смогла спастись и на этот раз! — сказал он.

— Кукареку! — раздалось из леса.

Карета доехала до Сенарского леса. В. наклонился и посмотрел в окно. Карету догонял всадник.

— Петух Негр! — сообщил В.

Всадник поравнялся с каретой и заглянул в окно.

— Граф де Шароле?.. — буднично спросил В.

— В Буасси-Сен-Леже, в первом доме слева, на Шарантонской дороге, — ответил Петух Негр.

— Его карета?..

— Возвратилась пустая в Париж.

В. обернулся к Сен-Жермену.

— В Монжеронский домик! — сказал тот с живостью.

Пробило полночь. В этот самый час в Буасси-Сен-Леже, прогуливаясь по темной аллее сада того самого дома, на который указал Петух Негр, тихо разговаривали два человека.

— Этот человек должен погибнуть, — говорил один.

— Он погибнет! — ответил другой. — Он будет уничтожен!

— Граф де Шароле?..

— Будет мне служить так, как я хочу.

— А Нисетта?

— Она там, где должна быть.

— А Сабина?

— Когда брат ее уедет — а он уедет завтра, — она опять попадется в наши руки и на этот раз уже не спасется!

— А он?

— Он будет замучен пытками!

— Значит, мы победим!

— Победим! Двадцать лет назад я поклялся в этом на могиле, из которой ты меня спас, чтобы возвратить к жизни и мщению!

— Стой!

Маленький отряд остановился.

— Посмотрите-ка, мои амурчики, — продолжал сержант, — на этот лесок — зеленый, как блюдо шпината, и свежий, как цвет лица у Наноны.

— Это правда, — сказал один из солдат, вздыхая.

— Слушайте же команду: вперед, марш!

Маленький отряд поспешил повиноваться. Оставив пыльное шоссе, он вошел в густую тень леса. Это было на дороге из Валансьена в Турне в первых числах мая. Небо было чистое, солнце ярко светило, и вся окрестность имела изумрудный оттенок, свойственный весне. Обширная долина была запружена множеством мундиров, лошадей, пушек, повозок, телег — всем тем, что составляет армию, отправляющуюся на войну.

Через несколько минут после того, как отряд вошел в лес, развели огонь, и солдаты, ожидая пиршества, разлеглись на траве.

В это время по дороге, которую оставил отряд французских лейб-гвардейцев, проезжали фургоны, телеги, повозки.

— Эх! — вздохнул сержант. — У нас не достает вина, а вот в этих-то движущихся ящиках его сколько угодно.

— Это фургоны королевского дома, — сказал барабанщик.

— Какие жирные эти поставщики! — подхватил один из солдат, прозывавшийся Красавчиком.

— А тот, что сидит в крытой повозке!..

— А рядом с ним женщина…

— И сзади другая.

— Он красный, как вишня.

— Что может быть в его повозке? — спросил сержант.

— Какие-нибудь великолепные вещицы, — ответил Красавчик.

— А под повозкой-то — корзинка с бутылками! — вскричала маркитантка Нанона, переглянувшись с сержантом.

Повозка, так заинтересовавшая солдат, подъехала прямо к маленькому леску и вдруг остановилась.

На передней скамейке повозки сидели мужчина и женщина, а на задней — еще одна женщина, моложе и красивее первой. Это были Рупар, Урсула и Арманда Жонсьер. Восемь приказчиков следовали в другой повозке.

Слово за слово, солдаты предложили свой завтрак, Рупар — свои вина, и знакомство состоялось.

— В качестве кого вы следуете за армией? — спросил сержант.

— Я поставщик, — ответил Рупар, — поставляю рубашки и панталоны.

— А ваша супруга сопровождает вас?

— Как видите!

— А вы, сударыня?

— Я торгую духами, — ответила Арманда Жонсьер.

— На войне не пользуются духами.

— Я еду не торговать.

— Гулять? — спросила Нанона.

— Я провожаю одну бедную девушку, которая едет с отцом.

— Дочь солдата?

— Нет, дочь королевского парикмахера, Даже.

— И парикмахер едет за армией?

— Конечно, если едет король.

— Оно так, — согласился сержант, — но зачем парикмахер взял с собой дочь?

— Она сама захотела, — ответила Урсула, — повидаться с братом, который служит солдатом.

— В каком полку?

— В гренадерском, в роте графа д’Отроша.

— Я вчера угощала вином их солдат, — сказала Нанона.

— Значит, вы видели Ролана?

— Каков он?

— Высокий, красивый, стройный, белокурый и очень печальный.

— С очень белыми руками и лицом?

— Да.

— Видела! Его товарищи рассказывают, что он никогда не разговаривает и хочет только одного — чтобы его убили.

— Наверное, он очень несчастен.

— Ужасно!

— Что же с ним случилось?

— Он любил молодую девушку, с которой разлучился навсегда. Но для того, чтобы понять хорошенько, вам надо узнать все.

— Расскажите скорее! — вскричала Нанона. — Я ему очень сочувствую.

— Вот эта история, — продолжала Арманда. — У Даже, королевского парикмахера, двое детей: сын Ролан и дочь Сабина. У Ролана был друг, которого звали Жильбером, а у Жильбера — сестра Нисетта. Ну, Жильбер полюбил Сабину, а Ролан — Нисетту.