Ольга Крючкова - Меровинги. Король Австразии

Теодориха слова старика несказанно порадовали, и беспокоиться за участь необычных детей он, наконец, перестал.

– А как вам ваш новый бенефициарий? – сменил тему Теодорих.

– Достойный человек, справедливый… Плохого ничего о нем пока сказать не могу. Зовут Детборгом.

Юноша вздрогнул.

– И давно он… поселился в замке Витольда?

– С неделю, не больше. А что, вы знакомы?

– Пожалуй… А как вам, Франсуарт, его… молодая супруга? – с трудом выдавил из себя Теодорих.

Дефенсор удивленно вскинул седые брови.

– Супруга? Да нет, бенефициарий Детборг прибыл в Виенн один, не считая прислуги… Более того, у нас тут уже вовсю шепчутся, что он воспылал любовью к дочери дефенсора из соседнего селения. И это неудивительно: она – настоящая красавица!

Теодорих ощутил вдруг легкость во всех членах. Ему даже показалось на миг, что за спиной выросли крылья и что он вот-вот воспарит над землей…

Франсуарт внимательно взглянул на блаженствующее лицо гостя, а потом, кряхтя, поднялся из-за стола и прошел в угол своей хижины. Недолго порывшись там в сундуке, вернулся обратно и вручил Теодориху скрепленный печатью Марка Левия Сегноция свиток со словами:

– Вы же знаете, господин, что наши земли относятся к ахенскому домену, а стало быть, мы подвластны наместнику Марку Левию Сегноцию. – Юноша кивнул. – Прочтите сие послание, господин Теодорих. Точно такие же свитки получили, кстати, и все дефенсоры подвластных Сегноцию территорий.

Бросив быстрый взгляд на знакомую печать, и удостоверившись в ее подлинности, Теодорих нетерпеливо сорвал со свитка шнурок, развернул пергамент и прочел написанные латынью строки:

«Я – Маркс Левий Сегноций, наместник Ахена, властью, данною мне королем Хлодвигом Августом, повелеваю:

– узнавать имена всех путников, следующих через вверенные вам селения;

– выяснять, откуда и куда они следуют;

– при появлении в ваших владениях человека по имени Теодорих (или Тьерри) немедленно заключить его под стражу и в срочном порядке препроводить в Ахен.

В случае ослушания либо иных причин, воспрепятствовавших выполнению моего приказа, каждого ждет наказание в виде десяти ударов римскими плетьми [76] на центральной площади вашего же селения».

Состояние блаженства вмиг сменилось полной растерянностью.

– Я не собираюсь от вас бежать, Франсуарт, – мрачно молвил Теодорих, возвращая свиток дефенсору, – так что не медлите: выполняй свой долг…

– Неужели вы всерьез полагаете, что я посмею заключить вас, нашего спасителя, под стражу?! – возмутился старик. – Бегите, господин! Причем как можно дальше от Ахенского домена!

Теодорих задумался: «До Падеборна теперь точно не добраться, ибо путь в саксонскую столицу лежит через земли домена. И в Суассон возвращаться нельзя… Что же делать?» Юношу охватило чувство отчаяния. Неожиданно в памяти всплыл образ любимой и желанной Эстер. Он посмотрел на перстень, и сердце защемило от тоски.

…Промучившись всю ночь бессонницей, Теодорих принял решение добровольно отправиться в Ахен явиться пред очи Сегноция. В конце концов, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Поэтому рано утром он, не простившись ни с Франсуартом, ни даже с друзьями – не захотел подвергать их опасности! – оседлал потихоньку свою древнюю кобылку и двинулся в сторону Ахена.

Стоило Теодориху достичь возглавляемого Норбертом приграничного гарнизона, как из хижины-сторожки навстречу ему, преградив путь, выскочили стражники. Юноша с достоинством спешился и твердой походкой сам приблизился к ним.

– Куда путь держишь? – привычно осведомился Норберт.

– В Ахен, к наместнику.

Норберт усмехнулся, внимательно разглядывая, но словно бы не узнавая воина.

– Прямо к самому Сегноцию?!

– Вы правильно меня поняли, – сухо подтвердил Теодорих.

– Назови свое имя! – продолжал усердствовать сакс.

– Теодорих. Так что не сомневайтесь: я именно тот, кто вам нужен. Наверняка, у вас имеется предписание для моего задержания.

Норберт удовлетворенно кивнул.

– Действительно, такое предписание у нас имеется. Но у меня есть еще и другой приказ: доставить тебя в Ахен под конвоем! Если выделю тебе для этого всего двух стражников, надеюсь, ваш путь пройдет без осложнений? – начальник гарнизона воззрился на Теодориха вопросительно и одновременно испытующе.

– Не извольте беспокоиться. Слово воина!

Когда Теодорих в сопровождении двух конвоиров достиг главных ворот Ахена, на сей раз путь им преградили городские стражники.

– Кто такие?

Один из конвоиров молча извлек охранную грамоту Норберта и протянул ее главному стражнику. Тот, увидев знакомый условный знак, немедленно распорядился:

– Пропустить!

Пока Теодорих и его важные молчаливые «спутники» шествовали в сторону замка тесными извилистыми улочками, пахнувшими утренними человеческими испражнениями, юноша невольно поморщился и вспомнил Суассон с удобной римской канализацией. Нет, что ни говори, а все-таки Ахен – обычная деревня!..

Наместник занимался в кабинете текущими делами, его стол по обыкновению был завален разной важности бумагами.

Он давно уже смирился с тем, что Эстер наотрез отказалась выходить замуж за Детборга, и даже успел отправить несостоявшегося зятя в «почетную ссылку». Детборг оказался человеком понятливым, а хозяином – преданным и рачительным. Прибыв в пожалованный ему бенефиций, он поначалу ужаснулся его запущенности и творившимся там совсем недавно безумиям, однако быстро освоился, и вскоре на вверенной ему территории царили уже мир, покой и благоденствие.

В двери появился кастелян.

– Повелитель, в замок доставили человека, который вас интересует, – уклончиво доложил он.

Сегноций оторвался от бумаг.

– Неужто Теодориха? – спросил он с надеждой, ибо уже отчаялся найти беглеца.

Кастелян довольно кивнул.

– Где он?! – Сегноций резко вышел из-за стола и направился к двери.

– В стражницкой, – с поклоном отступил в сторону кастелян, уступая господину дорогу.

Наместник быстрым шагом спустился на первый этаж замка и, миновав несколько узких коридоров, рывком отворил дверь стражницкой. Теодорих понуро сидел на жесткой скамье, явно готовясь в душе к любым поворотам судьбы.

При появлении в дверном проеме Сегноция, юноша тотчас встал и почтительно поклонился. Какое-то время наместник взирал на него молча: он столько раз обдумывал слова, которые скажет беглецу при встрече, но сейчас все они отчего-то улетучились из головы. Осталось лишь желание отвесить наглецу крепкую затрещину. По-отечески, разумеется… Наконец он совершенно обыденным тоном поинтересовался: