Жеральд Мессадье - Маски Тутанхамона

— Итак, приступим к обсуждению, — произнес Тхуту.

Ответом на это предложение было гробовое молчание.

— Определена ли цель обсуждения? — спросил один из судей Главного суда Фив. — Согласно закону правосудия этот человек совершил два в высшей степени безбожных преступления: он пытался убить двух самых именитых особ царства — регента и царя. Но…

Он не закончил фразы, но все поняли то, что не было сказано: согласно разуму правосудия, его следовало назначить царем.

Хоремхеб вздохнул.

— Смерть, — сказал он.

Это предложение было поддержано единодушно.

Апихетеп был обезглавлен в помещении суда центральной тюрьмы Фив до захода солнца.

Ни у кого не было настроения участвовать в банкете. Между тем Тхуту из вежливости пригласил судей отужинать. Как это обычно бывает на официальных приемах, девушки, играющие на лирах, разбавляли звучанием своих инструментов установившееся молчание. Но в какой-то момент контраст между этими нежными аккордами и тем, что собравшимся здесь только что довелось услышать и что еще звенело в их ушах, показался разительным. Двое судей, одним из которых был Хумос, попросили Первого советника приказать музыкантам смолкнуть.

Так что банкет был больше похож на поминки.

Толи госпожа Несхатор носила предопределенное ей имя, то ли она его придумала, но оно означало «Язык Хатор», а Хатор была одновременно богиней любви и танца. Она держала в Фивах, неподалеку от главной улицы Амона, заведение, предназначавшееся для зажиточных мужчин, которое называлось «Милый дом». Некоторые жены называли его пренебрежительно кабаком, те мужчины, кому было не по карману пойти туда — борделем, а его клиенты — домом танцев.

То, что имело столько оттенков на языке царства, грамотеи наперегонки обсуждали в Домах Жизни. Определяется ли предмет тем, как фактически его использует индивидуум? Или он наделен универсальным смыслом? Таким образом, палку можно использовать по-разному: если воткнуть палку в землю, то отбрасываемая ею тень будет указывать время дня; на нее может опираться инвалид и старик; ею можно поколотить противника. Так что же это такое: полезный инструмент, подпорка или оружие?

Еще красивая, несмотря на заметное утяжеление прелестей, приближающаяся к своему сорокалетию, Несхатор готовилась в это утро к двум событиям: одно относилось к ее профессии, а другое носило частный характер. Первым событием было прибытие трех новых танцовщиц, одной нубийки и двух сириек, с которыми накануне она удачно заключила контракты. Ими она решила заменить трех своих служительниц, которые покидали ее заведение, так как не научились пользоваться противозачаточной пастой. А ведь это было делом нехитрым: пропитывали тампон смолой акации, мякотью финика и медом и вводили его в деликатный проход. С незапамятных времен это действовало безотказно. Но эти тупицы забеременели.

Она была очень рассержена. Не засовывать же ей самой тампоны во влагалища этих дур!

Вполне возможно, что дело было не в их глупости. Несхатор гнала от себя подозрения, вызвавшие столько огорчений: эти неумехи, как выяснилось, удачно вышли замуж. Одна вступила в брак с мужчиной из живущего в достатке семейства, другую взял второй супругой столь же удачливый, сколь и развратный старикашка, а третья вступила в брак — кто бы мог подумать! — не с кем иным, как со вторым писцом Советника царя! Понятно, почему они забыли воспользоваться тампонами! В результате «Милый дом» потерял троих очень выгодных клиентов, настоящих ценителей женской красоты.

В комнату вошла женщина. Несхатор была полностью обнажена.

— Ну вот, — сказала она вошедшей, — я готова.

Женщина поставила на треножник чашу, под которой установила масляный светильник. Вскоре из чаши стал подниматься ароматный дымок. Женщина внимательно следила за содержимым чаши, осторожно помешивая его длинной палочкой, затем взяла из чаши небольшую порцию полужидкого вещества коричневого цвета и ловко положила его на ногу своей клиентки.

— Ой! — закричала Несхатор. — Слишком горячо!

— Оно должно быть горячим, тогда воск пропитывает волос, а масло размягчает его.

— Чертовы волосы!

Новая порция, затем еще и еще, пока голень Несхатор не покрылась этой смесью до колена, что сопровождалось теми же нареканиями. Затем женщина, удалявшая волосы, неожиданно резко сорвала затвердевший слой смеси. Несхатор испустила такой крик, что в комнату вбежала служанка узнать, что происходит.

— Сначала ты меня обожгла, а теперь живьем сдираешь кожу! Что ты положила в этот раз в свою адскую смесь?

— Я добавила пчелиный воск, который лучше пропитывает волосы, и уменьшила порцию смолы акации, — ответила женщина, невозмутимо срывая следующий затвердевший слой.

— Ой! Они снова не вырастут, как было последний раз?

— Они растут всегда, но с каждым разом все слабее и слабее.

— Через две недели после того, как ты мне удаляла волосы последний раз, у меня вскоре появилась щетина!

— Ты сбрила волосы. Не надо брить. Это лишь укрепляет волос.

Несхатор промолчала — она действительно побрила ноги. Более того, она при этом поранилась.

Закончив с ногами, женщина перешла к лобку, волосы на котором были предварительно сбриты. Вот когда ее клиентка стала испускать ужасающие крики. Но когда закончилась эта процедура, она внимательно рассмотрела гору Хатор, которая была теперь ярко-розового цвета, и, проведя пальцами по ее поверхности, объявила, что довольна результатом.

— Гладкая, как слоновая кость, — заключила женщина, подчеркивая уровень своего мастерства при обработке промежности клиентки. — Попробуйте найти в Фивах другого такого специалиста по удалению волос.

В конце сеанса она занялась подмышками, где волосы у Несхатор были очень густыми.

Наконец можно было искупаться. После этого, благоухая маслами сандала и жасмина, госпожа Несхатор отдалась в руки своему парикмахеру. Как все модницы, она носила парик, но природа снабдила ее обильной блестящей шевелюрой, которая была предметом ее гордости. Существовала единственная проблема — седые волосы, которых было уже очень много.

Когда появились первые серебряные нити, Несхатор велела своей главной служанке выдергивать их одну за другой. Но когда их стало очень много, пришлось прибегнуть к услугам парикмахера.

Ахшен, что значило «Сверкающая шевелюра» и больше напоминало название лавки, на самом деле звали Туерис — по имени богини, помогающей при родах. Она была самым известным в Фивах парикмахером и поэтому наиболее дорогим. Ахшен обладала бесценной тайной сокрытия седых волос. Она не использовала хну, медные отблески которой при ярком солнце прямо говорили о применяемой уловке, но свой секрет отказывалась открыть. Ахшен пропитывала волосы чернильной жидкостью каракатицы, и после их высыхания протирала смесью, в состав которой входило масло можжевельника и жировая смазка змеи, что позволяло сохранить цвет и придать волосам блеск.