Жеральд Мессадье - Маски Тутанхамона

В конце первого часа манипуляций она попросила служанку оценить результат; та пришла в восторг. Несхатор решила сама проверить, что получилось, с помощью зеркала в серебряной оправе, и согласилась с тем, что метод Ахшен был на самом деле эффективным.

Ко всему прочему Несхатор готовилась ко второму упомянутому выше событию: прибытию одного из женихов. Все, что она знала об этом мужчине, который нанес ей ответный визит месяц назад, ограничивалось тем, что он жил в Нижней Земле и был богат. Очень богат. И он не слишком поддавался обольщениям хрупких танцовщиц; в отличие от своего товарища, молодого неискушенного юноши, он не был, как он говорил, любителем незрелых плодов. Он бросился в атаку, пытаясь завоевать хозяйку этого заведения. Так как он был столь же щедр, как и горяч, настоящий царь соблазна, и у него были великолепные манеры, Несхатор дрогнула, наконец сдаваясь его ухаживаниям.

Он действительно ею обладал. Их ночь была жгучей, и страстные соития довели их до изнеможения лишь на рассвете. Это был воистину дьявольский любовник! Одновременно и завоеватель, и ненасытный и искусный любовник, Апис собственной персоной!

Он отказался назвать свое имя.

— Жди меня, — сказал он при расставании. — Я возвращусь в следующем месяце. Ты будешь моей женой. Ты ничего не знаешь обо мне и не можешь представить себе, что тебя ожидает. Каждый день благодари богиню Хатор, которая хотела нашей встречи.

И он оставил на постели ожерелье из маленьких золотых дисков, которому могла позавидовать любая из царских наложниц, если таковые были.

С волнением в сердце она ожидала своего любовника и жениха.

Наступил вечер, и ее волнение усилилось.

Прибыли музыканты, и старый слепой арфист, которого вели коллеги, устроился на подмостках. Затем бывшая танцовщица, ставшая музыкантшей, пристроилась возле него, присев на корточки, и достала двойную флейту. С левой стороны расположился мужчина, играющий жемчужинами минот, а также на цистре — эти инструменты непрерывно поддерживали ритм. Место справа от арфиста занял его коллега, играющий на кемкем.

Несхатор велела подать им пива. Она потребовала, чтобы глиняные кувшины с вином и пивом были хорошо охлаждены на дне колодца, чтобы пиалы с поджаренными зернами арбуза были полными и чтобы было достаточно хлебцев в кунжуте на случай, если клиенты захотят ими подкрепиться.

Затем она отправилась побеседовать с новыми танцовщицами.

В этот вечер всего было вдоволь. Сразу после ужина, примерно через час после наступления сумерек, стали подходить клиенты.

Они заполняли зал, входя в обе двери, рассаживаясь на скамьях, по два или три человека за столом, или устраивались на обитых кожей табуретах, чтобы выпить молодого вина или пива или же отведать, если таковое имелось, выдержанного вина, изготовленного ивритами в Нижней Земле.

Вскоре пришел Шабака, который за два дня судебного процесса испытал столько, что не мог себе этого даже представить. Не дождавшись возвращения своего хозяина, он к концу недели казался обескураженным, словно не находил себе места.

С тех пор как он прибыл в Фивы со свитой регента, нубиец так и не смог преодолеть чувство потерянности в новой, непривычной обстановке; он тосковал по размеренной жизни в Ахмине и спокойному течению жизни в большом доме Ая, сладострастным сиестам с одним из рабов, по благоуханным вечерам с выступлениями музыкантов. Но больше всего ему не хватало ощущения безопасности, которую обеспечивало всемогущество его хозяина. Кто бы мог подумать, что ему будет недоставать криков попугая, не устававшего повторять: «Bin tchao». В Фивах он испытывал только волнение и раздражение.

Он был уже не среди тех, кто привык к большим вольным пространствам; как только такие люди оказывались в городах и на их горизонте то и дело появлялись чужаки, они никак не могли смириться с тем, что не являются более царями.

Несхатор, видевшая его не раз в своем заведении, благосклонно поприветствовала его, не зная в действительности, кем он был, кроме того, что он служил во дворце. Он заказал чашу дорогого вина, дважды перебродившего, и стал с удовольствием его смаковать.

Затем она направилась поприветствовать других клиентов, тех, кто всегда оставлял одно или два медных кольца.

Волнение цистр и грохот кемкем возвестили о начале представления. Появилась первая танцовщица, сирийка. С обнаженной грудью, окрашенными кармином сосками и бедрами, подпоясанными ярко-красным платком, скорее для красоты, а не для того, чтобы прикрыть свои прелести, она появилась, сплетя руки над головой и чуть заметно извиваясь телом.

Клиенты заведения видели ее впервые; они ее рассматривали как знатоки. Ее тело отличалось от тел египтянок: более светлая кожа, более округлые груди и более пухлые ягодицы. В общем, как понял Шабака по комментариям, тонувшим во взрывах смеха, ее тело напоминало абрикосы, покрытые нежным пушком.

Среди клиентов появился чужестранец, о чем свидетельствовала его раскидистая борода цвета светлой бронзы, и лицо Несхатор засияло.

Это был компаньон ее жениха, значит, тот был где-то рядом.

Шабака смутно почувствовал связь между хозяйкой заведения и чужестранцем.

— Ты довольна моими танцовщицами? — спросил последний.

— Две жемчужины!

Мужчина сел неподалеку от Шабаки. В это время танцовщица исполнила фигуру, которую все ожидали: большую арку. Она отклонилась назад, сделала прыжок и уперлась руками в пол. Затем, подняв в такт музыки одну ногу, потом другую, и заставив дрожать обручи из жемчужин минот на лодыжках, стала вращаться, как будто вокруг невидимой оси. Казалось, эта поза доставляет ей невыразимое наслаждение.

В действительности выполнить вращение было неимоверно сложно.

— Ах, абрикос! — бросил один клиент.

Раздался взрыв смеха. Затем быстрым движением, подобно тому, как скорпион отбрасывает хвост, танцовщица выпрямилась и заняла прежнюю позицию, заставив дрожать все тело и жемчужины минот на лодыжках и запястьях.

Артистку благодарили бурными аплодисментами и медными кольцами, полетевшими к ее ногам. Шабака бросил два. Кто-то бросил даже золотые кольца, и танцовщица их быстро разглядела; зажав их между большим и указательным пальцем, она триумфально подняла их над головой, очаровательно при этом улыбаясь.

Последовала музыкальная пауза, и Несхатор воспользовалась этим, чтобы подойти к столу, за которым сидел чужестранец. Шабака был рассеян и не слышал их речей. Очевидно, Несхатор о чем-то спросила. Повернув голову, Шабака вдруг увидел, что ее лицо приняло напряженное, трагическое выражение.

— Он не придет, — произнес чужестранец.

— Почему? Его что-то задержало?