Анатолий Ковалев - Потерявшая сердце

— На что ты намекаешь?

— Тогда уж, на кого. Афанасий у веселых девиц, не иначе! — торжественно объявила лавочница.

— Не может быть, — поморщилась Елена.

— Да что вы в этом понимаете, сударыня! Даже такой оголтелый праведник, как мой братец, все-таки остается мужчиной. А в Гавани дешевого товара, то бишь, гулящих девок — пруд пруди. Они его подцепили и уволокли в какой-нибудь притон. После стольких лет воздержания он не выдержал, сломался!

— И кто же его будет искать среди этих… тех? — робко поинтересовалась юная графиня, которую убедил авторитетный тон лавочницы.

— Как это кто? Да вы и будете! — засмеялась Зинаида, не скрывая злорадства. — Вам он надобен, не мне. А я по вашим делам тоже бегать не могу, уж извините! Я трудами кормлюсь, ничем иным!

Елена должна была признать ее правоту. Она отчаянно нуждалась в помощи Афанасия, его внезапное исчезновение стало для нее катастрофой. Сегодня днем, переговорив с хозяйкой флигеля, она даже хотела подойти к одной девушке, стоявшей неподалеку, у подворотни, и расспросить ее об Афанасии на случай, если хозяйка что-то путает или лжет… Но проститутка была так вызывающе одета, так нелепо раскрашена, что Елена не решилась к ней приблизиться. Да, Зинаида права. Кому же, как не ей, искать Афанасия? Он дважды спас ей жизнь, дважды уберег от насильников, а она постеснялась всего-навсего заговорить с уличной девицей. «На что же я тогда гожусь?!» Ее лицо загорелось, Елена повернулась и, не говоря ни слова, пошла к двери.

— Эй, куда вы? — окликнула ее Зинаида.

— Пойду искать Афанасия, — заявила та.

— На ночь глядя?! Вы в своем уме?!

Сумерки только начинали опускаться на остров, но с Невы приполз густой туман, мгновенно стерший очертания дома напротив лавки. Взглянув в окно, Елена поежилась. Пускаться одной в эту серую муть было так же страшно, как прыгать в омут.

— Возьмите с собой хотя бы Машу, — предложила лавочница, подтолкнув девочку к дверям. — Не могу ведь я, в самом деле, закрыть лавку, сейчас самая торговля…

Маша с неподдельным страхом смотрела на Елену. Из своего недолгого опыта бродяжки она уже знала, как опасен Васильевский ночью. В особенности ее пугала Гавань, кишащая проститутками и пьяными матросами.

— Какой мне толк от малютки? — качнула головой Елена. Хоть графиня была всего на три года старше Маши, девочка казалась рядом с ней ребенком, истощенным и чахлым.

— От малютки?! — возмутилась Зинаида. — Меня вот такую выдали замуж за старика-душегуба! И ничего, выжила, еще закопала его, старого черта!

— Я сама дойду, куда мне надо, — отмахнулась Елена и отворила дверь.

— Так ночуйте уж сразу у Афанасия, не возвращайтесь! — крикнула ей вдогонку лавочница.

Елена снова пустилась в путь, который только что преодолела дважды. Она терзалась жгучей тревогой и потому едва отмечала взглядом вечерние улицы, прохожих, проезжающие мимо экипажи. Девушка опомнилась от своих невеселых раздумий только в Гавани. Ее поразило царившее вокруг оживление. Прислушавшись к разговорам, она поняла, что в порт только что прибыл английский фрегат. Заморские корабли совсем недавно стали пропускать в столицу по приказу императора Александра, и они вызывали у петербуржцев невиданный ажиотаж. Неожиданно Елена была подхвачена толпой зевак, из которой оказалось не так просто выбраться. Ее теснили, толкали локтями, ноги уже не слушались девушку, и в конце концов она очутилась возле самой пристани, на которую только что опустили трап. «Лошадей привезли!» — прокричал кто-то над самым ее ухом. «Буцефалов», — уточнил другой голос. «Сейчас будут выгружать!» — радовался даровому зрелищу третий. В этот миг на самом верху трапа показался человек, при виде которого в толпе пробежал изумленный ропот. Это был мужчина лет пятидесяти, высокого роста, сухопарый и узкоплечий. Он был одет по моде прошлого века в атласный камзол бледно-лилового цвета с серебряными позументами на манжетах и обшлагах, на ногах у него красовались высокие кожаные ботфорты, на голове — треуголка, в тон камзолу и также расшитая серебром. Весь его костюм представлял собой последний крик парижской моды перед известными событиями 1789 года. В руке мужчина держал роскошно украшенную трость, однако хром он не был и выглядел молодцевато. Казалось, перед толпой явился призрак вельможи минувшего века — правда, в ботфортах, а не в туфлях на высоких красных каблуках.

— Ведь это капитан, братцы! — восторженно воскликнул кто-то.

— Я слыхал, он не англичанин, а из хфранцузов, — сообщил второй.

— Виконт Арман де Гранси, вот как его звать! — авторитетно уточнил третий. — Я знаю, что говорю, хоть в газете завтра проверьте!

По мере того как виконт медленно спускался по трапу, Елене удалось рассмотреть его лучше. Грудь капитана была увешана орденами, как во время парада. По всей видимости, он прямо с корабля отправлялся на какой-то официальный прием. Его бледное лицо, высокий лоб и впалые щеки бороздили многочисленные морщины. Длинные седые волосы были припудрены, закручены в локоны и стянуты черной лентой на затылке. Горбатый нос, близко посаженные глаза, узкие губы делали капитана похожим на какую-то хищную птицу. Внешность его была бы в целом отталкивающей, если бы не живой взгляд, полный доброты и печали. Печать страдания, глубоко отобразившаяся на его лице, говорила о мучительных воспоминаниях и тяжелых годах, проведенных на чужбине.

Ступив на землю, де Гранси приподнял шляпу и широким жестом поприветствовал сборище любопытных горожан. Толпа ответила ему дружным доброжелательным гудением. По всему было видно, что капитан пришелся по душе взыскательной столичной публике. Сопровождавшие виконта молодые английские офицеры делали знаки зевакам расступиться, но люди и без того уступали дорогу величественному капитану.

Де Гранси сделал несколько шагов, оглядывая публику с добродушной улыбкой, и остановился в трех саженях от Елены. Внезапно он замер, глядя на юную графиню с нескрываемым изумлением. Офицеры тоже остановились, недоуменно переглядываясь друг с другом. Глаза капитана были полны скорбной печали, смешанной с неким мистическим страхом. Елена не знала, что и подумать. Он вдруг наклонил голову, адресуя ей почтительное приветствие. Она машинально ответила ему тем же. Наконец, очнувшись, капитан отвел взгляд от девушки, прерывисто вздохнул и продолжил свой путь.

Елена выскользнула из толпы и, будто влекомая неведомой силой, двинулась вслед за свитой капитана. Девушка видела, как тот уселся в роскошную карету, запряженную шестеркой лошадей, и те понесли его в сторону Дворцового моста.

— Капитан к матушке-императрице в гости поехал. — Хрипловатый женский голос раздался над самым ее ухом, так что Елена вздрогнула.