Андрей Степаненко - Еретик

Фома опустил глаза. Он и сам уже вспомнил, куда заводит праздное человеческое любопытство.

— Одно могу сказать, — приостановился уже тронувшийся к воротам Симон, — то, что узнал от четвертого отрока.

Настоятель заметался; он никак не мог решить, стоит ли это слушать.

— Если пророчества не исполнить, она… — Симон ткнул пальцем в нависшую над миром оранжевую комету, — упадет целиком. Вся сразу.

Кифу вывели на засевшего в монастыре Симона достаточно быстро, однако объявлять себя до срока было и ненужно, и небезопасно. А затем начались эти толчки, а затем Симон спешно покинул монастырь, и Кифа в сопровождении все тех же двух дюжих монахов навестил настоятеля.

— Из Кархедона? — уважительно протянул отец Фома, едва глянув документы, — и что у вас говорят об этом знамении?

— Ничего, — мотнул головой Кифа. — Ираклий запретил делать вопрос о комете темой для богословских споров.

— Неразумно… — цокнул языком настоятель. — Ничто не происходит без благословения Божьего, а уж такое небесное явление — тем более. У нас многие говорят, что эта комета — небесное тело Иисуса. Сказано ведь: «как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого…»

Кифа улыбнулся.

— Спасибо, что просветили, святой отец. А теперь к делу: зачем к вам приходил Симон?

Настоятель открыл рот, да так и замер.

— Это ведь он вам семерых спящих пророков сделал? — прищурился Кифа. — Тех, что под навесом лежат…

Настоятель шумно глотнул и не смог выдавить ни слова.

— Конечно же, он, — уверенно кивнул Кифа, — сегодня почти никто пути в Иерусалим не знает. А зачем он их сделал?

Настоятель покраснел, а затем побагровел…

— З-за д-деньги. Я п-по-п-просил.

— Но вы же знаете, что патриарх этого не одобряет, — напомнил Кифа.

Лицо настоятеля покрылось бисеринками пота. Разумеется, он знал.

— А может быть, все дело в Елене? — глядя прямо в глаза, спросил Кифа и тут же увидел, что попал в точку. — Значит, в ней…

— Й-й-я н-ничего не знаю, — мотнул головой настоятель. — К-кто т-такая Елена?

— Все ты знаешь, — поморщился Кифа. — Но, раз не хочешь сам рассказывать, придется тебя рассекать.

Настоятель выпучил глаза, пошатнулся и рухнул на пол.

То, что настоятель мертв, Кифа поверил не сразу. Гностики многое умели, а уж остановить сердце для них почти ничего не стоило, но после четверти часа тщательного изучения бездыханного тела, он был вынужден признать: главного свидетеля у него уже нет.

— Что будем делать? — подал голос один из монахов.

— Мальчишек заберем, — сразу же решил Кифа. — У нас как раз в Антиохии сейчас ни одной святыни. Семь спящих святых отроков Церкви лишь помогут. Но главное — не мальчишки. Ищите манускрипт с Апокалипсисом Иоанна Богослова. Он обязательно должен быть где-то здесь.

Монахи кивнули и кинулись разбирать сброшенные землетрясением с полок желтые папирусные свитки и стопки прошитых рукописей и в считанные минуты протянули Кифе вожделенный богословский труд.

— Этот?

— Этот, — кивнул Кифа.

Раньше он бы его просто уничтожил, но теперь Кифа был намного умнее, а потому просто разжал скобы, аккуратно вытянул самый главный листок и тут же, прямо за столом настоятеля смыл все названия Иерусалимских драгоценных камней и начал вписывать их же, но в ином порядке.

«Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое… — Кифа зажмурился и на память вытащил согласованный с Северином новый порядок смены цвета слоев человеческой души, — основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон…»

Теперь по этой рукописи, одной из последних никем не правленых, в Истинный Иерусалим не смог бы пройти никто.

Встречать вождя аравитян высыпали все свободные от караулов офицеры, и, Амр хорошо видел, сколь противоречивое впечатление производит.

— Шелковое… — тронул он за торчащее из-под панциря одеяние одного из противников. — Это правильно. Вшей не будет.

Офицеры переглянулись. Они уже оценили то, что Амр, одетый в обычную верблюжью накидку не побоялся признать своей бедности.

— А ты почему не в шелке? — подошел Феодосий. — У тебя же весь Вавилон под боком.

Амр улыбнулся. Увы, он все еще оставался суеверен и придерживался того правила, что когда все идет, как надо, лучше ничего в своей жизни не менять.

— Я умею терпеть.

Феодосий, признавая его право поступать как угодно, кивнул и жестом показал на высокую угловую башню.

— Оттуда видно все хорошо. Тебе понравится.

Амр последовал меж мгновенно расступающихся офицеров за Феодосием, поднялся по крутой каменной лестнице и сразу понял, зачем его туда ведут. Комендант хотел показать, насколько неприступна эта крепость.

— Кто-нибудь когда-нибудь эту крепость брал?

— Нет, — не оборачиваясь, проронил Феодосий. — Ни разу.

Амр улыбнулся и тут же выдал второй вопрос:

— А Нил перед врагом когда-нибудь расступался?

Феодосий на мгновение опешил, но тут же взял себя в руки и рассмеялся.

— Это не знамение, Амр. Это случайность.

Он толкнул окованную дверь, вошел сам, дождался Амра и тут же подвел к окну.

— Вавилон… — сделал комендант широкий жест. — Смотри, как красиво.

Амр подошел и замер. Отсюда, с высоты, да еще в отсветах оранжевой кометы огромный торговый город и впрямь был на редкость красив. Но он уже понимал истинное значение этого жеста. Отсюда с высоты было видно и другое: как ничтожно мала по сравнению с Родосом и Вавилоном «случайно» занятая им Троянская крепость.

— А из того окна виден Нил.

Амр перешел к следующему окну. Кроваво-красный Великий Поток отсюда, с высоты башни выглядел необычайно величественным.

— Он уже начал разливаться, — прищурился Феодосий, — а через две недели здесь будет сплошное красное море — от горизонта до горизонта. Только города и будут над водой торчать.

И это означало, что ты, Амр, сразу же станешь совершенно бессилен.

— Да, я знаю, — кивнул Амр, — на четыре месяца.

Феодосий обязан был понять, что рано или поздно Нил отступит, а «разговор» двух армий продолжится.

— А в той стороне стоит Александрия, — перешел к третьему и последнему окну комендант.

— И именно оттуда вы ждете военной помощи, — улыбнулся Амр, — я все понял, Феодосий. Лучше скажи, где у тебя кости?

Комендант хмыкнул, жестом пригласил присаживаться за низенький столик и достал из кармана пару костей.

— Империя непобедима, — прямо глядя в глаза Амру, произнес он и бросил кости на стол.

«Пять и шесть…» — оценил итог броска Амр и взял кости в руки.

— Что ж, кости говорят, что ты прав, — признал он и бросил, ни на что не надеясь, просто потому, что был его ход.