Андрей Степаненко - Еретик

Ираклий вздохнул. Идеи Нестория были настолько сильны и внутренне правдивы, что несториан в империи и сейчас было абсолютное большинство. И все они, исходя из новой парадигмы, оказались теперь злостными еретиками. А лучшего способа развалить Византию, чем столкнуть ее Церковь с несторианами, евреями и мухамедянами, просто не существовало.

Обиднее всего, случись Несторию победить, Ираклий просто породнился бы с евреями и аравитянами так же, как породнился с латинянами и греками, и за последующие двадцать восемь лет отделить одних подданных империи от других стало бы почти невозможно. Без единой капли пролитой крови.

Ираклий изо всех сил ударил кулаком по столу и выскочил из палатки. Всей грудью вдохнул прохладный вечерний воздух и замер. Более всего его мучило то, что столь жуткий раскол был внесен на редкость мелкими людьми из-за такой же неприлично мелочной корысти.

Амр спустился из башни довольно быстро. Прошел мимо жадно пожирающих его глазами офицеров противника, кивнул на прощание Феодосию, спрыгнул в лодку, и в считанные мгновения уже поднимался по веревочной лестнице на стену Трои. Спустился во двор и сразу же подозвал к себе одного из племянников.

— Езжай за Менасом. И срочно.

И лишь когда удивленный такой спешкой Менас прибыл, Амр рассказал то, что увидел сверху угловой башни Родоса.

— По второму рукаву движутся суда. Пока они очень далеко, но их довольно много.

Купец прищурился.

— Наверное, в Даллас, к тамошнему Абу Киру. А что тебе до этих судов?

— Если они войдут в Нил, их используют против нас. А если их остановить раньше, можно заставить эти суда поработать на нас.

— Как? — опешил Менас.

— Смотри, — достал карту Амр. — Вот город Ясриб…

— Атриб, что ли? — впился глазами в карту купец.

— Я и говорю, Ясриб, — кивнул Амр. — Так его не взять, но если поставить корабли борт о борт, получится мост. Людей можно перебросить, сколько угодно…

Менас потрясенно покачал головой. Он уже видел, куда метит аравитянин.

— Хочешь последнюю протоку из моря Мекканского перекрыть!

— А кто мне помешает? — прищурился Амр. — Теодор, поджав хвост, убежал зализывать раны. А Ираклий, судя по данным твоих людей, прибудет в Никею лишь сегодня. Они просто ничего не успеют. Главное, взять эти суда.

— Сделаем, — хищно осклабился Менас. — Есть мастера.

Поймал вопросительный взгляд Амра и захохотал.

— Какой бы я был купец, если бы с речными пиратами не знался?

Амр удовлетворенно кивнул. Не далее как сегодня утром он получил известие от Зубайра. Его лучший командир горделиво сообщал, что выход из канала взят, а местный префект признал свое поражение и теперь помогает собрать плотников, чтобы намертво перекрыть канал. Это означало, что весь Траянский канал теперь — военная добыча, а флот Ираклия надежно заперт в Мекканском море. Оставалось взять еще пару городов у вторичной северной протоки, и тогда империя действительно потеряет контроль над всей индийской торговлей — целиком. Это был достойный ответ на сожжение курейшитских крепостей.

Симон так и двигался по левому берегу Нила — быстро и уверенно, но то, что творилось в его сердце [63] По мнению части античных народов, ум человека находится в сердце. Как реликт, это представление до сих пор сохраняется в Эфиопии. , меняло все его представления о жизни со скоростью и силой ураганного ветра.

Все пророки до единого, вплоть до Иоанна Богослова, были убеждены: мир это зло. Все они точно знали, что бойня, которую учинит в конце человеческой истории Господин этого мира, будет беспримерной — никаким людоедам не снилось. И все они знали, что откупятся лишь те, кто заранее догадался встать на четвереньки и подставить Ему свое лоно — божьи невесты да такие, как Кифа, кастраты, коих в принципе невозможно заподозрить в причастности к Адамову греху.

Понятно, что появилась идея Спасителя. Симон отыскивал ее корни в верованиях даже самых примитивных черных племен. Скорее всего, попытки откупиться от Создателя были всегда. По отзывам, иногда это помогало, и племя, нашедшее добровольца, готового взять на себя грехи всех близких, получало передышку. Ненадолго.

— Ну, Иоанн! — восхищенно покачал головой Симон. — Ну, умница…

Теперь, после смерти Учителя, Симон не мог ни проверить своей догадки, ни, тем более, ее доказать. Но, похоже, лишь Иоанн Креститель оказался достаточно широк умом, чтобы сообразить, что спасать надо всех людей разом. Теперь Симон даже был склонен думать, что саму идею равенства перед Господом как эллинов, так и иудеев, ввел именно Иоанн. А потом появилась Елена.

Амр пригласил Феодосия в Трою примерно в тот час, когда нанятые Менасом пираты должны были зацепить за киль первое судно — пропущенным под водой канатом. И понятно, что Амр постарался сделать все, чтобы комендант чувствовал себя комфортно, — хороший стол, танцовщицы из Вавилона, достаточно громкая, чтобы заглушить возможные крики с Родоса, музыка… и все-таки Феодосий нервничал.

— Три и пять, — угрюмо озвучивал он то, что выпало.

Он очень хотел начать выигрывать. Уж очень быстро кончались взятые с собой деньги.

— Три и шесть, — еще более угрюмо констатировал Амр.

Он очень хотел начать проигрывать. Уж очень быстро приближалась игра к финалу, а он хотел быть уверен, что комендант не узнает о событиях в протоке досрочно, то есть ДО того, как там все завершится.

— Я сейчас… — приподнимался Феодосий. — За деньгами пошлю…

— Не вставай, — расслабленно улыбался Амр, — неужели записки недостаточно? Пусть слуги своими ногами ходят, а нам с тобой…

И комендант, соглашаясь, хмыкал, падал на подушки, подписывал новое распоряжение о деньгах, и впивался гипнотизирующим взглядом в трясущего кости в стаканчике Амра.

— Везучий ты, аравитянин…

— Бывает, — расслабленно соглашался Амр и с ужасом отмечал, что ему опять выпало шесть и шесть.

Понятно, что настало время, когда первый гонец попытался-таки пробиться к Феодосию и даже попытался кричать, но раздраженный вечным проигрышем комендант высунулся из окна и дал гонцу такую отповедь, что его не трогали еще часа два. А когда Амр узнал, что корабли уже конфискованы и сцеплены борт о борт, а пехота уже двинулась по дощатым палубам на тот берег, вдрызг проигравшийся Феодосий предложил последнее, что у него было.

— Бабу свою ставлю. В возрасте, но та еще ягодка.

— Жену? — удивился Амр.

— Рабыню, — отмахнулся комендант. — Три дня назад у офицера в кости выиграл. Даже не трогал — представляешь? Не до того было.

— Представляю, — кивнул Амр и бросил на стол все, что выиграл за сегодняшний день. — Я за эти три дня чуть имя свое не забыл, — столько всего случилось.