Андрей Степаненко - Еретик

— Нет, я не возьму тебя в жены, — вслух подумал Амр.

— Почему?

Амр пожал плечами, вытащил кости и бросил.

— Один и один. Видишь?

Елена склонилась над костями.

— И что?

— Я загадал на тебя и на себя, — серьезно произнес Амр, — и будь уверена, если б на костях была совсем гладкая грань, выпала б именно она.

— Неразумно ставить свою судьбу на кости, — покачала головой монашка. — Спаситель сказал…

Амр поднял руку.

— Скажи мне, женщина, что бы ты сделала, если бы сама правила своей судьбой?

Монашка хлопнула глазами.

— Я не…

— Ну, же! — подбодрил ее Амр. — Ты же была когда-то ребенком! Вспомни! Чего ты хотела больше всего?

Сорокадвухлетняя старая дева ушла в себя, всхлипнула и вытерла тыльной стороной все еще красивой ладони сбежавшие по щекам две крупные, с горошину, слезы.

— Воли… хочу. Всегда хотела.

— Тогда бери лодку и отправляйся, — решительно кивнул Амр в сторону Великого Потока, — воля там, а не здесь, возле меня.

Монашка прикусила губу, и Амр рассмеялся, подобрал с пола кости и сунул ей.

— Попробуй загадать.

Она хихикнула, неумело тряхнула кости в ладонях и бросила.

— Шесть и шесть, — констатировал Амр. — Хочешь — верь, хочешь — не верь, а большего никогда не выпадает.

Ираклий получил известия о возвращении Самнуда через несколько дней. Осознавший, что ему грозит, Теодор буквально вылезал из кожи и, вырезав оставленных Амром для присмотра за городом магометан и всех, кто им симпатизировал, силой вернул город в состав империи. А затем Нил резко пошел вверх, и люди Амра не смогли сделать уже ничего: пойма стремительно становилась кроваво-красным морем.

Примерно в то же время, Ираклий и получил долгожданное известие из Ватикана.

«Северин умер от воспаления кишок, — сообщал агент, — это огромная потеря для всего христианского мира. Святые отцы даже не знают, кто бы мог заменить столь святого человека на его престоле… поэтому выборы нового Папы отложены».

Ираклий улыбнулся. Нет, он понимал, что это — не страх смерти. Страх никогда не останавливал монахов на пути к верховной власти. Епископы просто ждали, чем окончится схватка за Египет. Это было умнее.

«Иерархи чрезвычайно обеспокоены тем, что случилось у Вавилона, в месопотамском [65] Вплоть до Вавилона (Каир) Нил протекает двумя рукавами, образуя беспрецедентно плодородную долину — месопотамию (буквальный перевод с греческого — междуречье). ущелье, по которому протекает Великий Поток, — писал далее его агент, — иначе как чудом, назвать происшедшее невозможно, однако то, что евреев и аравитян пострадало столь мало, а христиан — так много, вселяет ужас и…»

Строчка закончилась на полуслове. Ираклий перевернул листок и вздохнул. Мокрый речной песок, по которому армия Амра прошла, а имперская — застряла, грязевая волна, смывшая половину войска Теодора, до странности легкое падение Трои в руки врага — все это настораживало и его.

«…вселяет ужас и надежду… все понимают, что проигрыш христиан у Вавилона — это колоссальный выигрыш для второй, невизантийской части христианского мира».

Ираклий скрипнул зубами.

«Поэтому главный вопрос дня — твой «Экстезис». Принято негласное решение всячески его поносить, — как и саму идею Унии. Никто не хочет упустить столь уникальный шанс избавиться от твоей тирании, пусть и ценой резни. Аравитян полагают поставить на место позже, когда с их помощью покончат с армянами. И в Генуе, и в Венеции знают, что этим дикарям ни в Аравии [66] Античный мир знал, как минимум, три Аравии. Здесь речь об Аравии египетской, на правобережье Нила, в так называемой Азии. , ни, тем более, в Египте хозяевами не стать…»

Ираклий досадливо цокнул языком, именно этого он и ждал, и боялся.

«Ну, и Везувий опять проснулся. Не особенная новость, но пепла уже вылетело столько, что солнца не видно. Понятно, что люди боятся, а кликуши за месяц собрали для храмов столько денег, сколько раньше и за десять лет не собирали…»

Далее ровными столбиками шли цифры, отражающие суммарный баланс в торговле крупнейших провинций Ойкумены, — по сути, самое главное. И только в конце следовала короткая приписка: «Кифа снова получил какое-то новое задание — третье за последний месяц. Деталей не знаю».

Ираклий присвистнул и задумчиво поскреб щеку. Кифа, был достаточно ценным агентом Рима, таких по пустякам не дергают. И если его первым заданием в этом месяце определенно было противостоять линии Ираклия на Соборе, а вторым — выехать в Египет для сбора данных о продвижении армии Амра, то что могло стать третьим?

«Союз с аравитянами против меня?»

Такое было бы почти невероятно. Ираклий был еще достаточно силен, чтобы покарать предателя, — кто бы им ни оказался.

«Неужели его цель — Елена?»

Гибель Ахилла была слишком красноречивой приметой утечки информации, а то, что на Западе с возможным появлением этой монашки считаются, секретом не было. Ираклий вздохнул. После того, как приливная волна четырежды прошла по кварталу ткачей, от видевших Елену свидетелей не осталось даже следа. Но у него было такое чувство, что Царица Цариц не только жива, но и как никогда ранее опасна.

Симон выбрался на берег неподалеку от крепостных стен Трои и сразу же увидел, что за ним наблюдают десятки глаз: аравитяне явно не понимали, почему яро желавшие смерти перебежчика солдаты Родоса стреляли в воздух.

— Беги к воротам! — крикнули ему на греческом и сразу же — на армянском и еврейском, — тебя пропустят!

Симон кивнул и побежал вдоль стены, а едва обогнул крепость и подошел к воротам, обмер. Прямо перед ним, в компании двух крепких монахов, стоял Кифа.

— Ты? — так же обмер Кифа. — Что ты здесь…

— Я тоже не ожидал тебя увидеть, — кивнул Симон. — На чем добирался?

Кифа уклончиво мотнул головой.

— Купцы подвезли.

Это была откровенная ложь. Единственным купеческим судном, прорвавшимся сквозь заслон военных у Никеи благодаря родственным связям капитана с самим Теодором, было то, на котором приплыл сюда Симон.

«Значит, судно Кифы было имперским или церковным…»

Первое отпадало просто потому, что Кифа всегда находился по ту сторону от императора Ираклия.

— Эй, ты! — приоткрыли ворота и жестом подозвали Симона, — проходи.

— Я раньше стоял! — кинулся к щели Кифа. — У меня письмо!

— Подождешь.

Симон победно улыбнулся и протиснулся за приоткрытую створку.

— У меня дело к вашему вождю.

«И все-таки что здесь делает Кифа?»

Этот кастрат определенно имел какое-то дело к Амру, и вариантов было всего два: закулисные переговоры с аравитянами против Ираклия… и Елена.

Симон вздохнул, прошел в дверь комендатуры и замер. В огромной комнате сидел только один человек — небогато, а точнее, почти нищенски одетый аравитянин. Но вот его глаза…