Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского

Я, смеясь, ответил:

— Это надо уметь: из газетчика сделаться прапор­щиком. Быть организатором Красной армии, попасть в плен к белым и стать капитаном и адъютантом Май-Маев­ского. — Я рассказал мои похождения и о том, как тщетны были мои усилия связаться с ростовскими большевиками.

Брат облегченно вздохнул:

— Павлуша, а я думал вначале, что ты изменил на­шему делу; продался за блеск «мишуры». Я счастлив, что ошибся. Тебе необходимо установить связь с нашими. Тогда можно работать. Ты не догадываешься, зачем я вызвал тебя?

— Ясное дело! Знаю хорошо, что приехал к тебе не для одних радостей свидания.

Брат рассказал, что ему не удалось уехать с отсту­пающими товарищами из-за поломки машины на шоссе, в 15 верстах от Севастополя. Нельзя было итти ни вперед ни назад; пришлось несколько дней скрываться в пещерах инкерманских скал. Возвратясь в город, он заметил, что за ним началась слежка; два раза немцы делали у него безрезультатный обыск.

— Положение создалось критическое, — продолжал брат, — я не могу работать, потому что каждый мой шаг известен. И не могу бездействовать, когда так нужна наша работа. Я должен ехать с тобой в Харьков. Ты устроишь меня в штаб, и мы будем вместе работать.

После долгой беседы, наметив план действий, мы по­ехали в Харьков. На харьковском вокзале я увидел Май-Маевского. Он, по обыкновению, участвовал в ка­ком-то торжестве.

— Капитан, как здоровье вашей мамаши?

— Поправляется, ваше превосходительство.

На лице Май-Маевского отражалось плохое настроение. Нужно было выбрать удачный момент. Вечером брат от­дыхал, а мы с генералом поехали в гости к известным харьковским богачам Жмудским.

На следующий день, разобрав оперативные сводки, я вышел в приемную Май-Маевского. Меня обступили зо­лотопогонники и штатские. Почтительно, наперебой, проси­тели сообщали свое звание, фамилию, дело, просьбы доложить командующему армией. Не глядя на все эти за­искивающие, ожидающие лица, я бросил привычное:

— Подождите, доложу!

Прошел вкабинет Май-Маевского. Генерал сидел, раз­валившись вкожаном кресле. Он опирался на левую руку и бессмысленно глядел на папки с докладами.

— Капитан, скажите всем, что сегодня приема нет: я занят оперативными делами.

— Ваше превосходительство, среди ожидающих — губер­натор Щетинин. Просит принять по неотложным делам,— отрапортовал я.

Генерал сделал кислую гримасу и с досадой сказал:

— Ну его к чорту! У него вечно «неспокойно в губернии». Дрожит за свою шкуру. Начнет пискливым голосом: «то там, то тут назревает опасность». А сам мер принять не может. Пусть придет завтра.

— Слушаюсь, ваше превосходительство. Еще просит принять по личному делу княгиня Осланова.

— Пусть войдет. После этого я буду завтракать.

Осланова пришла просить о переводе мужа в другую

часть. Генерал очень любезно ее принял, а меня попросил выйти. Спустя полчаса раскрасневшаяся княгиня с опу­щенной головой вышла из кабинета. Яспросил ее:

— Генерал сделал для вас что-нибудь?

Она прошептала:

— Да, я очень благодарна, — и ушла.

В это время раздался звонок. Генерала в кабинете не было, через открытую дверь я увидел его в спальне, он сидел за маленьким столиком и пил водку.

— Принесите и прочтите сводки, — приказал генерал.

— «За одни сутки белые потеряли шесть тысяч людей».

Генерал буркнул:

— Не важно, пополнятся!

Я продолжал читать:

— «Корниловцы успешно продвигаются в орловском на­правлении. Занят ряд селений. Красные не выдерживают натиска, поспешно отступают, но местами оказывают упор­ное сопротивление...»

Генерал, как бы не слыша, углубился в размышления, устремив свой взор на постель и допивая водку.

— Довольно читать, — оборвал он меня: — я и без сводок знаю все, что делается... А вы заметили, капитан?..

Аня во мне души не чает... Я сильно был пьян и совсем не помню, как уехал. Благополучно все?

— Так точно, ваше превосходительство. Князь Адамов и сам Жмудский помогли усадить вас в автомобиль. А Анна Петровна, по-моему, вас очень любит. Доказательство — целый ряд примеров. Она ревнует к каждой женщине. Когда выуезжали, просила передать: сегодня вечером быть у нее.

— Хорошо, вечером поедем. Я сейчас лягу спать. Если придет начальник штаба, скажи ему: пусть придет завтра.

— Слушаюсь.

Генерал позвонил, вошедший ординарец Франчук стал раздевать и укладывать генерала в постель. В приемной дежурный офицер по штаб-квартире доложил, что меня ожидает брат. Мы с братом заперлись в моей комнате и долго совещались о наших планах. Играть роль пору­чика Владимир наотрез отказался, ссылаясь на незнание офицерской среды. Тогда я предложил ему числиться младшим унтер-офицером из вольноопределяющихся, на что брат согласился. Мы прошли в оперативную комнату и по карте, усеянной разноцветными флажками, долго рассматривали общее положение фронта. Задребезжал те­лефон:

— Квартира генерала Май-Маевского. Адъютант командующего слушает.

— Павел Васильевич, говорит начальник штаба. Генерал может меня принять?

— Ваше превосходительство, генералу нездоровится. У вас что-нибудь важное?

— Да... Когда генерал проснется, скажите ему, что я разработал новую операцию. Необходимо ехать сегодня в киевском направлении.

— Слушаюсь, доложу. О результате сообщу по теле­фону.

Повесив трубку, я вызвал по городскому телефону квартиру Жмудских. К телефону подошла Катя Жмудская. Эта немного легкомысленная девушка относилась ко мне благосклонно. А Май-Маевский ухаживал за Анной Пе­тровной, приемной дочерью Жмудских. Через Катю Жмуд­скую я имел большое влияние на Анну Петровну, а последняя заставляла Май-Маевского исполнять все ее прихоти.

Мы условились с Катей, чтобы Анна Петровна пригласила Май-Маевского по телефону вечером к себе.

Кончив разговор, я напомнил брату;

При появлении Май-Маевского вытянись по-военному, отвечай: «так точно», «никак нет». Не проговорись: «да», «хорошо».

Генерал сидел у стола за Диккенсом, когда я почти­тельно вошел в кабинет:

— Как ваше самочувствие, ваше превосходительство?

— Немного голова болит. Настроение паршивое.

— Ваше превосходительство, ко мне приехал мой брат Владимир. Он не успел кончить военное училище вслед­ствие революции, так и остался младшим унтер-офицером из вольноопределяющихся. Разрешите зачислить его на службу в конвой или охранную роту.

— Чудак вы этакий! Скажите дежурному генералу, чтобы он его зачислил в ординарцы для личного моего сопровождения. Где ваш брат? Позовите его.