Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского

— Ваше превосходительство. Вероятно, генерал Брикс любит цыган, а в «Буффе» имеется сейчас хороший хор.

Май-Маевский обрадовался: цыгане были его любимым развлечением. Мы уехали в «Буфф» со второго действия. Князь Адамов, посланный раньше, приготовил генералам встречу. Мы подкатили к ресторану, и оркестр грянул патриотический марш. Прохожие останавливались и озло­бленно смотрели на пьяную ватагу. Брикс с Май-Маевским разошлись и полураздетым женщинам за восточные танцы бросали большие деньги. В пьяном угаре и пляске офи­церьё орало вместе с цыганами: «еще раз, еще раз, еще много, много раз...».

В это время на фронте рекою лилась кровь.

Май-Маевского и Брикса уложили в автомобиль в не­вменяемом состоянии и развезли по квартирам. На другой день в саду, в здании коммерческого клуба, собрались все гражданские власти и представители буржуазного обще­ства. Генерал Брикс произнес приветственную речь на английском языке. Слушатели осыпали Брикса вопросами о положении на юге России; переводчик еле справлялся.

Брикс спросил: «Есть ли у вас сырье и в каком коли­честве?..», — больше он ничем не интересовался. Из клуба генерал Брикс пригласил Май-Маевского к себе на интим­ный вечер. За столом Брикс торжественно сказал:

— Владимир Зенонович, от имени своего правительства поздравляю вас со званием «лорда». За вашу доблесть и новую стратегию вы награждаетесь орденами св. Михаила и Георгия. Ваш вензель будет отныне красоваться в церкви св. Михаила в Лондоне.

Подняв стакан с виски, Май-Маевский в сильно возбу­жденном состоянии засвидетельствовал свою преданность английскому королю Георгу в лице ген. Брикса.

Брикс пообещал выслать ордена в ближайшем времени. Разговор генералов принял совсем дружественный характер. А мы с адъютантом англичанина беседовали о способах борьбы белых и красных.

На другой день я спросил генерала:

— Ваше превосходительство, как видно, Брикс остался доволен. О чем вы говорили?

Май-Маевский был в хорошем расположении и с улыбкой ответил:

— Они Россией интересуются постольку, поскольку имеют личьые выгоды. Англичане — народ хитрый! Заме­нить гарнизонную службу цветными войсками Брикс кате­горически отказался, ссылаясь на одесский случай. Англи­чан интересует исключительно экспортный вопрос.

Брикс уехал, а Май Маевский отбыл на фронт орлов­ского направления. Вблизи станции Глазуновка стояли колонны корниловцев. После оглушительного «ура» и тор­жественной встречи генерал громко спросил:

— Доблестные корниловцы сколько верст до Москвы?

— Четыреста.

— Четыреста двадцать.

— А сколько корниловских переходов?

— Двадцать!

— Восемнадцать!

Май-Маевский громко крикнул:

— За восемнадцать — ура!

— Ура, ура, ура! — прогремело в ответ.

На обратном пути в Харьков Май-Маевский разговари­вал с генералом Ефимовым.

— Подъем у корниловцев есть. Продвигаемся быстро. Если красные не учтут момент, — успех обеспечен. Судя по газетам, Каменев все силы бросил на Колчака. Меня пугает, как бы эти силы не обрушились на нас.

— Владимир Зенонович, я предполагаю, Деникин учи­тывает положение на колчаковском фронте. Еще ряд ударов вызовет у красных панику, и они безусловно бу­дут принимать меры к приостановке нашего движения.

— Плохо, что у нас нет резервов, которые можно было бы бросить, вслучае нажима, — сказал Май Маевский.

— В этой войне нужно иметь сноровку. Бои идут исключительно по линиям железных дорог, и резервы

необходимы. Скажите, Владимир Зенонович, ваше мнение о Брусилове? Мне кажется, он играет большую роль у красных?

— Помимо Брусилова, у красных служат Гутор, Клембовский, Поливанов, Заиончковский и много других генера­лов. Все они, по занятии нами Москвы, будут оправды­ваться невозможностью перехода. Несомненно, Брусилов помогает Троцкому. Я удивляюсь, почему Деникин цере­монится с ген. Болховитиным? [4] Ген. Болховитин находился у красных на фронте. Восполь­зовавшись удобным моментом, перебежал к белым. Деникин за службу у красных разжаловал генерала, но потом снова восстано­вил в чине. Такого мерзавца давно нужно было повесить. Он послужил бы хорошим приме­ром для тех, кто находится в Совдепии и служит крас­ным.

— Я также не понимаю Деникина. Колчак просил офицеров. Почему не послать? Небольшой ущерб для нас.

— Конечно, хорошо занять Москву прежде Колчака, — раздумчиво сказал Май-Маевский: — я с этим согласен. Но представьте картину, если нам не удастся. Ведь вся вина ляжет на Деникина и Романовского.

— Да, Владимир Зенонович, я с вами согласен. Веро­ятно, Деникин уверен в успехе.

—Ваше превосходительство, прибыла делегация от горнопромышленников, желающих поднести вам шашку, — доложил я Май-Маевскому.

В садике штаб-квартиры тотчас же выстроилась почет­ная рота с оркестром. Май-Маевский вышел в садик.

Через несколько минут появилась делегация, возглавля­емая капиталистом Рябушинским. Оркестр заиграл марш, и Май-Маевскому была вручена шашка. После церемонии состоялся роскошный обед из личных сумм Май-Маевского (в его распоряжении было двадцать миллионов). После обеда генерал долго любовался шашкой.

А на этой шашке была выгравирована надпись:

«Генералу Май-Маевскому, Владимиру Зеноновичу, от горнопромышленников юга России».

«Георгий Победоносец когда-то ударом меча сразил змея, мы твердо верим, что Вы так же, как и св. Георгий, покончите с большевизмом.

«От героической борьбы в Донецком бассейне — к бы­строму продвижению к нашей матушке России — Москве»,

История этой шашки началась в бытность Май-Маев­ского в Ростове. На банкете в Европейской гостинице ко мне обратился известный миллионер Рябушинский со словами:

— Скажите, капитан, что если мы преподнесем ген. Май-Маевскому какой-либо подарок? Как он на это по­смотрит ?

Случай был подходящий, и я, не задумываясь, ответил:

— Ему необходимо поднести золотую шашку.

Я обешал подготовить почву. Выбрав минуту, я ска­зал Май-Маевскому.

— Ваше превосходительство, вас очень любят горно­промышленники и в знак солидарности, а также за борь­бу в Донецком бассейне хотят преподнести вам шашку. Клинок ее имеет большую давность: он, кажется, принад­лежал раньше какому-то видному мусульманскому вождю.

Май-Маевский изъявил свое согласие. На другой день я передал Рябушинскому, что рукоятку и ножные кольца шашки необходимо вылить из золота, а клинок достать старинный.

— Если такого не окажется, — добавил я смеясь; — надо сделать его старинным!

После поднесения Май-Маевскому шашки Владимир на­чал распространять слухи, что Май Маевский под видом подарков собирает золото. Подобный подарок ему пре­поднесли «Белозерцы»: золотой портсигар, усыпанный доро­гими камнями.