Вальдемар Лысяк - Шахматист

Корабль Батхерст с капитаном покинули вместе. Сторман отправился оформить связанные со стоянкой формальности в администрации порта. Бенджамен без всяких хлопот разыскал дом Траутмана. Он долго лупил кулаком в дубовую дверь и уже собирался уходить, когда за стеклом блеснул огонек свечи, окно раскрылось, и в нем появилась голова старика в ночном колпаке.

— Чего надо?!

Бенджамен подошел к окну и тихо сказал:

— Я ищу доктора Борга.

Старик какое-то время присматривался к нему, после чего закрыл окно. Бенджамен услышал шаги в прихожей, и двери открылись.

— Будьте завтра в Оттензее, в церкви, у могилы поэта [132] Вне всякого сомнения, речь шла о гробнице знаменитого немецкого поэта, умершего в 1803 году в Гамбурге, Фридриха Готлиба Клопштока. , в одиннадцать утра. В руке держите вот этот экземпляр «Гамбургского Корреспондента» [133] Так в Мемориале . Конкретно же, это была Staats und Gelehrte Zeitung des Hamburgischen Unpartheyischen Korrespondenten . .

Двери захлопнулись перед самым носом англичанина.

На следующий день (3 ноября 1806 года) в половине одиннадцатого, замаскированный бородой и усами Бенджамен вместе с Сием добрался до небольшой, расположенной под Альтоной деревушки Оттензее, где был чрезвычайно удивлен царящей там толкучкой. На маленькой площади возле церкви теснилось множество моряков, солдат, перекупщиков, наглых женщин легкого поведения, рыбаков, крестьян и Бог знает кого еще. Бенджамен направился к церкви, но не успел дойти, как услыхал за спиной:

— Кого-нибудь разыскиваете? Могу продать итальянские карты.

Батхерст обернулся и увидел пожилого сержанта в мундире с потертыми лацканами, с напудренной косичкой и в фуражке.

— Я не играю в карты, — ответил он на это предложение.

— А во что же?

— Только в шахматы.

— В порядке, — обрадовался сержант и тут же спросил о другом: — На кого это вы так смотрите?

— Да на того солдата, что держит меня на мушке спрятанного под плащом пистолета.

— Прошу не опасаться, — объяснил сержант. — Это моя охрана.

— Я-то не боюсь, это он боится. В его спину готов воткнуться нож человека, который прикрывает меня.

Сержант рассмеялся:

— Вот дела, нашла коса на камень! Что же, первая партия за вами. Давайте успокоим их и пойдем, здесь разговаривать не будем.

Они вошли в небольшой, ухоженный рыбацкий дом. В низкой комнате с побеленными стенами, на которых висели картинки с изображениями святых, хозяйка — великанша с волной густых волос — подала им горячую колбасу, рыбу и миску с чем-то, совершенно неизвестным Батхерсту. Он с опаской понюхал.

— Что это, черт побери?

— Замечательная штука, прибавляет аппетит и прекрасно сопровождает любое мясо. К рыбе, возможно, подходит не слишком, но я ее люблю и приказываю подавать так часто, как только возможно. Попробуйте. Делают только немцы, называется «зауэркрафт» [134] Квашеная капуста. . Думаю, вам тоже понравится, мистер…

— О'Лири.

— О'Лири? Это ирландская фамилия?

— Естественно, ведь я же должен быть ирландцем. Но если у вас, мистер Гимель, имеется в запасе что-нибудь получше, могу зваться и по-другому.

— Я не Гимель, — ответил на это сержант. — Господин граф представляет в Альтоне Его королевское величество Людовика XVIII, и он рисковать не может. По его приказу делом занялся я.

Бенджамен встал из-за стола.

— Передайте представителю Его Королевского Величества, что пускай он или изменит свое отношение к опасности, или я возвращаюсь в Лондон! Об этом я сообщу еще сегодня в дом Траутмана. Прощайте!

Бенджамен был уже в дверях, когда сержант задержал его.

— Мистер… О'Лири! Вернитесь. Я — Гимель.

— И какие у вас на это доказательства?

— Черт подери, мне что, предъявлять мои аккредитации? Я Гимель и баста! Переоделся, потому что в Альтоне за мной могли следить. Мне стало известно, что эта кукла Фуше, Бурьенн, уже знает о моих контактах с Лондоном.

— И много он знает?

— Я говорю о дипломатических контактах [135] На самом деле Бурьенн знал не только про дипломатические контакты Гимеля. Летом 1806 года прусский посол, граф де Гроте, в беседе с Бурьенном так сказал о Гимеле: «Можете быть уверены, что когда-нибудь он вернется в Гамбург в чине британского полковника». . Впрочем… Бурьенн — лиса хитрая. Формально он представляет в Гамбурге интересы Бонапарта, но вот втихую… Вы не поверите, но случается, что он даже помогает роялистам! [136] Среди всего прочего, Бурьенн помог вырваться из Гамбурга графу де ля Ферроннею (см. сноску 107), предупредив его в самый последний момент про арест, тем самым обведя вокруг пальца агента Фуше, Шефно (документы по данному делу находятся в парижском Национальном Архиве, досье Ferronnays, F7, 6458). Да, да, он, так же как и его начальник Фуше, желает погреться за пазухой и у Господа Бога, и у Господина дьявола. Когда корсиканец падет, он явно будет напоминать о собственных заслугах нашему делу. Сам он в Альтону ни ногой, зато там буквально роятся его агенты, равно как и агенты Фуше или, что значительно хуже, Савари… Вы уж извините меня за этот маскарад, но я должен предпринимать меры предосторожности.

— Но ведь я же подал пароль!

— Пароль! Не будьте ребенком, О'Лири! Даже в этот момент я не был уверен, что имею дело не с провокатором, равно как и вы не избавились от сомнений относительно меня! Игра остается игрой. В июле прибыл ко мне из Лондона некий Луазо [137] Здесь я изменил указанное в Мемориале имя Лотте, которое, несомненно, являлось ошибкой автора. Роялистский агент, Луи Луазо, в Гамбурге попал в руки французской полиции, после чего его перевезли в Париж. , тоже подал пароль — от Пьюсея [138] Граф Жозеф де Пьюсей (1754–1827), партизан и роялистский шпион; с 1803 года один из самых активных деятелей Агентства Джерси. Публикация в 1807 году перехваченных французской разведкой бумаг де Пьюсея, вскрывающих бандитский характер его деятельности, была настолько компрометирующей для роялистов, что те стали от графа отказываться. Разъяренный де Пьюсей ответил публикацией документов, направленных в самое близкое окружение Людовика XVIII, а в качестве арбитра выбрал Форин Офис. Битву свою он проиграл и умер в бедности. . И знаете, что он предложил? Что поедет в Париж и убьет Бонапарта, если только я оплачу все расходы! Понятное дело, я вышвырнул его вон! Подумать только, какие бараны служат нашему делу! От этого мне прямо плохо делается! Но что тут поделать. On est souvent dans la necessite de se servir des mechants [139] Неоднократно я вынужден был пользоваться услугами сволочей. (В Мемориале цитата была подана в авторском переводе, но с указанием на то, что Гимель использовал оригинал, поэтому я ввел в текст фрагмент из Приключений Телемака Фенелона — французского поэта XVIII века. Точно так же будет и нескольких других случаях). . Это из Фенелона… Возвращаясь же к делу — здесь относительно безопасно. В толпе всегда безопаснее, чем на пустыре. Если хочешь прятаться, прячься под солнцем. Это уже из азиатских мудростей. Сегодня здесь ярмарка, впрочем, в Оттензее постоянно крутятся моряки, гоняющиеся за девицами. Эта хижина — одно из моих укрытий, тут у меня свой тайник. Опять же, у меня здесь прекрасное вино, давайте выпьем!