Николай Дмитриев - Майор из Варшавы

— Ну как, Эльд наш? Бороду отращивать согласился?

— Согласился… Парню и впрямь отдохнуть надо малость.

— Само собой… — Полковник закурил. — Но как тебе эти, стопроцентовые, а? Запад им подавай, с поляками мириться собрались… С чего бы это?

— Ну как с чего? Завертелись, потому как жареный петух в плешь клюнул… Только поляки с ними мириться не будут, а нам это на руку…

— Как сказать… Вон у нас кое-кто опасения высказывал. Мол, не надо поезда с рельс скидывать, поскольку немцы на мирном населении отыгрываются. А по-моему, сейчас мирных нет: или с ними, или с нами… И только так! Сюда, комиссар, целые соединения скоро подойдут, не одни мы будем, так что все тут вычистим…

— Подойдут не подойдут, а с поляками договариваться так и так надо. Вот только думаю, чего это наш Вепш от Лечицкого смылся?

Пан Казимир исчез из усадьбы Лечицкого без предупреждения. Усенко с Малевичем бросились выяснять, что случилось, но по всему выходило: майор ушел сам. Впрочем, когда почти сразу от Вепша поступило предложение об официальной встрече, беспокойчтво прошло, уступив место соображениям совсем иного плана. Вот и сейчас, правильно истолковав вопрос Малевича, полковник для пользы дела принялся рассуждать вслух:

— Ну, с паном майором мы, похоже, договоримся… — он притушил папиросу. — А удрал… Наверное, опять у него что-то не сложилось. Там ведь тоже все, ой, как кручено! Приедет, спросим. Я уже капитану Усенко инструкции дал, есть кое-какие вопросы…

Договорить он не успел, так как в штаб влетел запыхавшийся дежурный и еще с порога доложил:

— Товарищ полковник, поляки! Поляки едут!..

— Ясно. Давай команду: «Строиться»… Пошли, комиссар!

Полковник мельком заглянул в тот же обломок зеркала и вслед за на ходу заправлявшим под ремень гимнастерку Малевичем заспешил к выходу…

Группа всадников в сопровождении эскорта рысью выехала на поляну и резко перешла на шаг перед неровным, вытянувшимся вдоль землянок строем. Завидев их, стоявший на фланге Дубяк, косолапо загребая рыжими сапогами траву, вышел вперед и зычно рявкнул:

— Смир-р-р-на! Р-р-равнение напр-р-ра-во!

Разномастный строй как-то сразу подтянулся, и два не слишком умелых музыканта, дружно грянули на трофейных немецких аккордеонах встречный марш.

Осадив лошадей, поляки соскочили с седел и тоже построились. Пан Казимир щелкнул каблуками и дружески приветствовал стоявших впереди полковника, комиссара Малевича и капитана Усенко. Потом повернулся и представил своих спутников:

— Командир формирования, капитан Зикмунд… Начальник самообороны района, поручник Генек…

Офицеры церемонно отдали честь, и полковник, указав на штабную землянку, сделал широкий приглашающий жест.

— Милости прошу, к нашему шалашу…

Несколько натянуто улыбаясь, под звуки непрекращающегося марша, все спустились по ступенькам и, войдя внутрь, расселись по обе стороны длинного штабного стола. Некоторое время царило молчание, которое, как старший по чину, первым нарушил полковник.

— Я, как представитель Центрального штаба, приветствую вас и выражаю уверенность, что наша сегодняшняя встреча — хотя и малый, но вклад в нашу победу… В нашу общую победу, так как борьба с немцами — это борьба за вашу и нашу свободу! Я предлагаю вам тесное сотрудничество и хочу напомнить, что Советский Союз подписал Атлантическую хартию еще 24 сентября 1941 года.

Эрудиция полковника произвела должное впечатление, и пан Казимир, выждав паузу, ответил:

— Хочу сразу внести ясность. Среди руководства наших формирований бытует теория «двух врагов». Сейчас мы представляем здесь тех, кто осудил эту позицию.

— Спасибо за откровенность… — полковник благодарно наклонил голову. — Мы это ценим, но хотелось бы знать силу этих формирований.

— Как я полагаю… — майор бросил на полковника красноречивый взгляд. — Сейчас вы судите по чину командиров. Да, у нас мало офицеров. Однако нас больше лимитирует вооружение…

— Понимаю… — Полковник кивнул. — Но мы все славяне! И не будет немец плевать нам в лицо и наших детей онемечивать…

Поляки переглянулись, и пан Казимир сказал:

— Насколько я понял, наши принципиальные позиции сходятся…

— А наши посты и так соприкасаются у Гончего брода, значит, на мой взляд, остается обсудить детали… — неожиданно вмешался Малевич и хитро сощурился. — Возражений нет? Нет! Тогда есть предложение. Наши гости с дороги, устали, проголодались и не гоже нам, славянам, сидеть за пустым столом. Думаю, надо выйти, проветриться, а мы тем временем тут кое-что соберем… Как говорится, чем богаты, тем и рады!

Сидевшие за столом заулыбались, и молчавший все время капитан Зикмунд, неожиданно улыбнулся:

— Сказать откровенно, я и правда проглодался.

— Ну вот и решено!

Малевич обрадованно вскочил, а за ним и все остальные, угощая друг друга папиросами, дружно пошли к выходу. Когда же гости в сопровождении радушных хозяев разошлись по базе, получилось так, что пан Казимир случайно оказался несколько в стороне. Воспользовавшись моментом, капитан Усенко подошел к нему и негромко спросил:

— Слушай, майор, а чего ты от Лечицкого так сразу смылся?

— Обстоятельства так сложились… — Пан Казимир вздохнул. — В общем, предали меня… А я, дурак, думал в случайную облаву попал.

— А как дознался?

— На инженере Брониславском они прокололись. Конструктор. Помнишь, я тебе про самолет говорил? Его работа. Так вот, немцы и англичане инженера искать начали, а он, бедняга, еще в 39-м погиб…

— Что, стоящее изобретение? — насторожился Усенко.

— Не знаю… — пожал плечами пан Казимир. — Возможно… Только лично меня на этом деле чуть не провели, как воробья на мякине.

— Бывает… — Усенко закурил. — А теперь как?

— Как видишь, приехал…

— Скажи откровенно, вы еще колеблетесь?

— Конечно… — пожал плечами пан Казимир. — Обстоятельства складываются благоприятно, но если откровенно, то…

— Напрасно! Ты ж видишь: здесь полковник из самой Москвы, а у него, брат, полномочия… Так что опасаться нечего.

— А вот этого, капитан, — пан Казимир усмехнулся, — я как раз и опасаюсь больше всего.

— Почему? — недоуменно переспросил Усенко.

— Потому… Имею сведения: в белорусскую бригаду такой вот полковник прибыл и первым делом — командира из пистолета в лоб.

— Ну, могло быть. Что у нас, что у вас люди со всячинкой. Война…

— Да ты не переживай, не переживай! — Пан Казимир похлопал Усенко по плечу. — Скажу тебе откровенно: сейчас мы союзники.

— А потом? Не пойму, чего ты еще сомневаешься?

— Чего? А вот думаю, как бы вы нас потом, как махновцев в Крыму, того… Или ты не допускаешь? Я, например, допускаю…