Вальтер Скотт - Антикварий

В старину дух часто запросто общался с местными жителями; по гарцским преданиям, он, как почти все духи земли, был своенравен и по своей прихоти вмешивался в дела смертных — иногда на пользу им, а иногда во вред. Но было замечено, что даже его дары часто со временем оказывались гибельными для тех, кого он ими наделял. Нередко священники, пекущиеся о пастве, произносили длинные проповеди, суть которых сводилась к увещеванию не вступать ни в какое общение, прямое или косвенное, с демоном Гарца. И старые люди часто приводили историю Мартина Вальдека в пример ветреным детям, когда те смеялись над опасностью, казавшейся им воображаемой.

Однажды в деревушке под названием Моргенбродт, в Гарце, кафедрой церковки с соломенной крышей завладел странствующий капуцин и начал громить жителей за их греховность и за сношения с дьяволами, ведьмами и феями, особенно же — с гарцским лешим. Учение Лютера уже начинало распространяться среди крестьян — ибо этот случай относят к царствованию Карла Пятого, — и они посмеивались над тем усердием, с которым почтенный монах разглагольствовал на избранную им тему. Его страстность росла с их упорством. Жителям не нравилось, что их старого, смирного духа, обитавшего столько веков на Брокене, сваливают в одну кучу с Ваалом [308] Ваал — один из главных богов финикийской религии. , Астаротом [309] Астарот — библейская форма имени финикийской богини Астарты, богини плодородия, материнства и любви. и даже самим Вельзевулом [310] Вельзевул — сатана. , безвозвратно низвергая его в бездну Тофета [311] Тофет — долина, близ Иерусалима, где некогда стоял идол Молоха, которому приносили в жертву детей. После упразднения этого культа долина стала предметом ненависти израильтян, и там сжигали городские отбросы; туда же бросали тела тех, кто не был удостоен погребения. Тофет стал синонимом мучений человека в будущей жизни. . К их патриотической заинтересованности в его судьбе присоединялись опасения, как бы дух не отомстил за то, что они слушают такие беспощадные обвинения. Бродячий монах, говорили они, который нынче здесь, а завтра — бог весть где, может говорить что ему угодно. А мы, исконные и постоянные обитатели этих мест, останемся на милость оскорбленного духа и, конечно, должны будем за все расплачиваться. Возбужденные этими мыслями, крестьяне от неодобрительных слов перешли к камням и, хорошенько побив ими пастыря, выгнали его из прихода — пусть проповедует против духов в других местах!

Трое молодых людей, которые присутствовали при этом событии и принимали в нем участие, возвращались в свою хижину, где они занимались трудным и малопочетным делом выжигания древесного угля для плавильных печей. В пути разговор, естественно, зашел о духе Гарца и о поучениях капуцина. Два старших Вальдека, Макс и Георг, признавая, что речи монаха были неразумны и заслуживали порицания, так как он не мог судить о природе и судьбе их духа, все же считали чрезвычайно опасным принимать от этого духа подарки и поддерживать с ним какое бы то ни было общение. Он могуществен — это они признавали, — но своенравен и проказлив, и те, кто имел с ним дело, часто плохо кончали. Не он ли подарил храброму рыцарю Экберту фон Рабенвальду знаменитого черного коня, на котором тот одолел всех противников на большом турнире в Бремене? И не этот ли самый конь потом бросился со своим всадником в пропасть, такую глубокую и страшную, что ни коня, ни человека никто больше не видел? Не он ли научил Гертруду Тродден заклинанию, помогавшему мгновенно сбивать масло, и не была ли она сожжена, как ведьма, по приговору главного судьи курфюршества [312] Курфюршество — немецкое княжество, входившее в состав Священной Римской империи германской нации, владетели которого пользовались (на основании папской «Золотой буллы» 1356 г.) правом избирать императора. за то, что воспользовалась этим подарком? Однако и эти и многие другие приводимые ими примеры печальной участи людей, принявших благодеяния гарцского духа, не произвели никакого впечатления на младшего брата — Мартина.

Мартин Вальдек был юн, горяч и порывист. Он отличался во всех забавах, обычных для горцев, и был неустрашим, так как свыкся с опасностями. Он посмеялся над робостью братьев.

— Не говорите при мне таких глупостей, — сказал он. — Этот дух — добрый. Он живет среди нас, словно и он простой крестьянин, и посещает уединенные утесы и горные пещеры, как охотник или козий пастух. Он любит леса Гарца и их дикие чащи и не может быть равнодушен к судьбе трудолюбивых детей здешней земли. Если бы дух был так коварен, как вы его изображаете, мог ли бы он приобретать власть над смертными, которые просто пользуются его дарами и не связывают себя никакими обязательствами угождать его прихотям? Когда вы приносите уголь к плавильной печи и деньги выплачивает вам этот богохульник и нечестивец, старый мастер Блазиус, разве его деньги хуже тех, которые вы могли бы получить от самого священника? Значит, опасность грозит вам не от даров лесного духа, а от того, как вы их употребите. И если бы дух в эту самую минуту явился мне и указал золотую или серебряную жилу, я принялся бы копать раньше, чем он успел бы повернуться ко мне спиной, и притом считал бы себя под покровительством высшего существа, лишь бы только я употребил открытое мне богатство на добрые дела.

На это старший брат ответил, что богатство, дурно нажитое, редко тратится достойным образом, а Мартин самоуверенно возразил, что обладание всеми сокровищами Гарца нисколько не изменило бы его привычек, нравственных правил и душевных качеств.

Брат стал упрашивать Мартина не говорить об этом так безрассудно и, чтобы отвлечь его внимание, начал обсуждать с ним предстоящую охоту на кабана. Беседуя, они дошли до своей хижины, жалкого шалаша на склоне дикой, узкой и живописной лощины в дебрях Брокена. Они сменили сестру, следившую за обугливанием дров. Эта работа требует неослабного внимания, и они, как обычно, поделили ее между собой: один брат должен был сторожить, пока остальные спали.

Первые два часа ночи на страже оставался Макс Вальдек, старший брат, и был немало встревожен, когда на противоположном склоне лощины увидел огромный костер и вокруг него какие-то фигуры, казалось, водившие хоровод и делавшие странные телодвижения. Сначала Макс хотел позвать братьев. Однако, вспомнив о безрассудной смелости младшего и не решаясь будить другого брата, чтобы не потревожить и Мартина, подумав также, что видимое им всего лишь наваждение, посланное духом, может быть, из-за сказанных Максом в минувший вечер неосторожных слов, — он решил искать защиты в молитвах, которые начал бормотать про себя, с ужасом и негодованием наблюдая в то же время за странным и жутким видением. Огонь некоторое время ярко пылал, потом начал гаснуть, уступая место мраку, и остальная часть ночи для Макса не была нарушена ничем, кроме воспоминаний о пережитом страхе.