Михаил Крупин - Дуэль на троих

Заскочив в эти ворота, я сразу увидел чумазого, как кочегар, польского офицерика, бегущего подворьем во главе русских крестьян к уцелевшим башням.

Я догнал полоумного поляка только около пороховых мешков…

– Что, соскучился?! – крикнула Тася.

– Это в Париже-то? Думай, что говоришь!

Она черпала обеими руками жирную грязюку и пыталась залепить ею огонек шнура, который, тем не менее, скользил все ближе к каверзным мешкам.

Какое-то время я с интересом наблюдал за ее геройскими усилиями. Но, в конце концов, надо же было нам продолжить разговор. Достав саблю, я с маха отрубил горящий кончик с запасом дюйма в три и выпнул его на улицу в лужу.

Тася же после этого воззрилась на меня так гневно, что я пожалел о содеянном.

– Смотри, не отстань от своих! – Она демонстративно развернулась и широкими шагами пошла на воздух.

– Я и не отстаю.

А там дед Митя и Фрол уже таскали от колодца, расплескивая направо и налево, ведра и выливали их на все подряд опасные мешки и ящики. И целая груда оных претендентов на купание уже свалена была непосредственно возле колодца.

– Ванька! – с веселой одышкой крикнул мне дед Митя. – Помогай!

От дальнего вала долетал Андрейкин командирский голос. Там шла оживленная перестрелка с минерами.

Анюта подбежала к запыхавшемуся Мите, перехватила у него одно ведро и с размаху вылила его на ящики и на меня одновременно. Я даже поперхнулся.

– Между прочим, кто-то присягал Наполеону, – напомнила мне эта боевая красавица.

– Какой-нибудь слабоумный, – пожал я плечами. – А я обязан оберечь свою невесту.

– Заключили новое пари? – фыркнула она насмешливо и зло. И пошла назад, отмахивая опустошенным ведром, которое, явно в поддержку хозяйки, яростно заскрежетало.

– Между прочим, – отобрал я у надменной панночки столь немузыкальный инструмент, – кто-то еще семнадцать лет назад отдал мне руку и сердце!

Тася приостановилась.

– Какое свинство – напоминать мне о моем возрасте!

Я сам вдруг начал злиться:

– Ах простите, всё это было как вчера! Годы пронеслись как один день!

– Правда?

Я вдруг увидел, что Анюта принимает мою ироническую куртуазность и злую пародию на политес всерьез…

Она сделала ко мне робкий шаг и, глядя снизу мне в глаза своими огромными озерами, тихо переспросила:

– Правда, да?

– Правда, – ответил я так же тихо. – Просто… этот серый день тянулся целую вечность…

Аня вдруг грустно усмехнулась, отворачиваясь. А я в ответ встряхнул ее и быстро договорил:

– …которую я уже не помню!

Наши лица неотвратимо сближались…

Фитили вокруг нас тлели…

Все огни на свете зловеще стремились к своим ящикам с порохом…

Фрол и дед Митя проливали спьяну свои ведра мимо взрывчатых веществ…

Пули свистели по неимоверным кривым, как свихнувшиеся императоры…

А мы целовались, да и всё.

И в небесах гремел гром, и обрушивался на уставшую от войны землю божественный ливень. И в мгновение ока гасил все фитили и запалы.

Чтобы нам уже когда-нибудь поцеловаться.

Затянутая пеленой живительного дождика по окоему догорала ярко-желтой и малиновой, и красной опадающей листвой сгоревшая Москва.

В город, втекая с юга во все улицы, вступали русские войска.

И, сказать по чести, мне было уже неважно, что там приключилось с баснословным кладом прадеда, разыграли ли его в орлянку или просто растащили по своим станицам казаки…

Важнее было, что едва ли теперь моего милого отца обеспокоят страшные парижские долги.

А еще важнее то, что аккуратно забинтованный и выпивший немного водочки папаня сидит теперь спиной к бойнице под моросящим дождиком, и отовсюду слышна нам с Тасей его самая тоскливая в мире гармоника и самый грустный голос, напевающий: «Среди долины ровныя, на гладкой высоте…»

Барон Сигизмунд фон Герберштейн (1486–1566) – австрийский дипломат, уроженец современной Словении (владел местными диалектами, что помогло ему в России), писатель и историк. Наибольшую известность как в России, так и за её пределами, приобрёл за свои обширные труды о географии, истории и внутреннем устройстве Московского Великого княжества и царства.

Буквально: «пушистая прядка» (фр.) ; здесь – женское интимное место.

Что это такое?! (фр.)

Сакма – проторенная, хорошо известная дорога.