Бернард Корнуэлл - Смерть королей

Потом я увидел еще один проблеск, тусклый свет, просто вспышку меж длинных теней слева от нас, я долго смотрел в этом направлении, гадая, не привиделось ли мне, а потом снова заметил вспышку света.

— Ублюдки, — сказал я, потому что понял, почему датчане преследовали нас так вяло.

Они отправили людей, чтобы обошли нас с востока и отрезали нам путь, но лучи низкого солнца отражались от шлемов и наконечников копий, так что теперь я мог их заметить, очень далеко, одетых в кольчугу воинов среди деревьев.

— Быстрее! — крикнул я своим людям.

Шпоры и страх. Сумасшедший спуск по длинному склону, топот копыт, стук ножен со Вздохом Змея о седло, и слева от себя я увидел скачущих из-за деревьев датчан, слишком много датчан. Они пришпоривали коней, несясь во весь опор, надеясь отрезать нам путь.

Я бы мог свернуть на запад, но подумал, что туда мог отправиться второй отряд датчан, и мы угодили бы прямо на их мечи, единственной надеждой было ехать на юг, скакать упорно и быстро, чтобы избежать челюстей, которые уже смыкались над нами.

Я направлялся к реке. Мы не могли скакать быстрее наших самых медленных коней, не пожертвовав воинами, а датчане яростно пришпоривали лошадей, но если бы я добрался до Сэферна, у нас был бы шанс.

Загнать коней в воду и заставить их плыть, затем защищаться на дальнем берегу, если мы выживем во время этого безумного перехода. Я велел Финану направляться туда, где мы последний раз видели отражение солнца в воде, а я тем временем ехал позади своих воинов, и на меня летели комья сырой земли из-под тяжёлых копыт.

Затем Финан издал предупреждающий клич, и я увидел всадников впереди нас. Я вынул Вздох Змея.

— В атаку! — закричал я.

Ничего умнее невозможно было придумать. Мы попали в ловушку, единственной надеждой было прорваться вперёд, и я прикинул, что мы превосходим их по численности.

— Убейте их и скачите вперёд! — крикнул я воинам и пришпорил коня, чтобы возглавить атаку. Мы приблизились к дороге, ее грязная поверхность была в выбоинах от копыт и колес.

Там располагались дома, небольшие огороды, навозные кучи и хлева для свиней.

— Вниз к дороге! — крикнул я, когда поравнялся с авангардом нашей маленькой колонны. — Убейте их и скачите вперед!

— Это наши! — настойчиво закричал Финан. — Господин, это наши воины! Это наши!

Это Меревал скакал нам навстречу.

— Сюда, господин, — крикнул он мне, указывая на дорогу, и его воины присоединились к моим, копыта стучали по камням разбитой римской дороги. Я оглянулся через левое плечо и увидел датчан, скачущих позади, а впереди был пологий холм, и на вершине его стоял частокол.

Крепость. Старая, разрушенная, но крепость, и я свернул к ней, затем оглянулся и увидел, что с полдюжины датчан оказались далеко впереди своих спутников.

— Финан! — крикнул я, натянул поводья и повернул жеребца. Дюжина моих воинов увидели, что я делаю, и их лошади развернулись, куски грязи разлетелись из-под копыт. Я пришпорил лошадь и стукнул по крупу плашмя Вздохом Змея, и к моему изумлению шестеро датчан почти тотчас же развернулись.

Одна из их лошадей поскользнулась и упала, энергично дергая копытами, а седок растянулся на дороге, с трудом поднялся, схватился за стремя одного из своих товарищей и побежал рядом с его лошадью в обратную сторону.

— Стоять! — закричал я, не датчанам, а своим воинам, потому что основные силы датчан уже были видны и быстро приближались. — Назад! — крикнул я. — Назад и вверх по холму!

Холм с полуразрушенным фортом находился на перешейке, образованном поворотом Сэферна. На нем была также деревня с церковью и кучкой домов, хотя большая часть земли поросла низким кустарникам или была заболочена. Сюда пришли беженцы, и их скот, свиньи, гуси и овцы сгрудились рядом с маленькими домами под соломенными крышами.

— Где мы? — спросил я Меревала.

— Это место называется Шроббесбурх, господин, — отозвался он.

Это не имело значения. Перешеек был около трех сотен шагов в ширину, и для его защиты у меня было сто сорок три воина, теперь к нам присоединился и Меревал, а многие беженцы служили в ополчении, у них имелись топоры, копья, охотничьи луки и даже несколько мечей.

Меревал уже выстроил их на перешейке.

— Сколько у тебя людей? — спросил я.

— Три сотни, господин, не считая моих восьмидесяти трех воинов.

Датчане наблюдали. Теперь их было, наверное, сотни полторы, и еще больше воинов подходило с севера.

— Поставь сотню ополченцев в форте, — велел я Меревалу.

Форт находился на южной стороне перешейка, под его защитой был весь северный склон. Ближе к реке была топь, и я сомневался, что какой-нибудь датчанин сможет пересечь это пространство, так что я устроил стену из щитов между нижними возвышениями форта и краем болота.

Солнце садилось. Датчане, думал я, должны атаковать сейчас, но хотя подошло еще большее число воинов, они не стали. Нашей смерти, по всей видимости, придется подождать до утра.

Мне не довелось хорошо выспаться. Я зажег костры на перешейке, чтобы мы заметили, если датчане пойдут в атаку ночью, а мы наблюдали за кострами датчан, которых зажигалось все больше по мере того, как с севера подходили новые силы, пока небо не покрылось отсветами пламени, отражающимися в низких облаках. Я приказал Райперу обыскать деревню и найти какую-нибудь еду.

В Шроббесбурхе были заперты в ловушке по меньшей мере восемьсот человек, и я не имел представления, сколько еще мы здесь пробудем, но сомневался, что сумеем найти провизию больше чем на несколько дней, даже зарезав весь скот.

Финан послал дюжину людей разобрать несколько домов, чтобы древесину можно было использовать для строительства баррикады на перешейке.

— Разумнее всего, — сказал мне Меревал в какой-то момент этой долгой и нервной ночи, — было бы послать лошадей вплавь через реку и продолжать путь на юг.

— Так почему ты этого не делаешь?

Он улыбнулся и кивнул в сторону детей, спящих на полу.

— И оставить их датчанам, господин?

— Не знаю, сколько мы здесь сможем продержаться, — предупредил я его.

— Лорд Этельред пошлет войско, — ответил Меревал.

— Ты в это веришь?

Он криво улыбнулся.

— Или, может быть, король Эдвард?

— Может быть, — сказал я, — но твоим гонцам понадобится два или три дня, чтобы добраться до Уэссекса, и еще два или три дня они будут обсуждать, что произошло, а к тому времени мы будем уже мертвы.

Меревала передернуло от этой жестокой истины, но если подмога не была уже в пути, мы были обречены.

Форт представлял собой жалкое зрелище, крепостной вал остался со времен какой-то древней войны против валлийцев, которые постоянно опустошали западные земли Мерсии. Там имелся ров, который не остановил бы и калеку, и частокол, такой гнилой, что его можно было бы свалить одной рукой.