Константин Паустовский - Бригантина, 69–70

Не будем описывать экспозиции музея, они доступны каждому. Видел я кое-что и из запасников и должен сказать, что в некотором отношении, скажем, в отношении искусства X–XII веков, музей беднее, чем церковь Тарингзел, я уж не говорю о церкви Квирика и Юлиты в верховьях Ингури. У работников музея, больших энтузиастов своего дела, трудное положение. Они не могут, в силу сложившихся сванских традиций, заполучить наиболее интересные в историческом и художественном плане ценности из церквей селений. Пока это совершенно невозможно.

У краеведческого музея большая и чрезвычайно сложная задача — сохранить памятники своеобразной, единственной и неповторимой сванской культуры, памятники, представляющие собой огромный научный и художественный интерес.

Праздник Джграг, «праздник льва», пожалуй, самый красочный в Верхней Сванетии. Проводится он в июле. Его организовывают роды Полиани, Ротияни, Чадлиани и Нигуриани. Начинается праздник со скачек. Все желающие одеваются в национальные костюмы, садятся на коней и соревнуются в искусстве верховой езды, в ловкости и быстроте. Происходят скачки в самом центре Местии. Четыре круга. Финиш у Джграга, у церкви святого Георгия, в честь которого и организовывалось торжество. Победителю скачек вручают знамя «льва», с ним он гарцует по селению под всеобщее ликование.

Знамя это хранится в музее. Старики говорили мне, что оно отнято у татар, хотя не совсем понятно, как это могло произойти: ведь за всю историю Верхней Сванетии на ее территории не было внешнего врага — ни арабов, ни персов, ни турок, ни татар. Один-единственный раз царскому правительству в 1875 году удалось ввести войска в Вольную Сванетию и обстрелять из пушек «непокорных горцев» в селении Халдэ. Знамя сшито из желтого материала мешком и таким образом, что в руках скачущего победителя оно надувается на ветру и приобретает форму ринувшегося в прыжок льва. «Лев» — одна из самых драгоценных реликвий сванов.

Обычай этот очень древний, понятно, «лев» не мог сохраниться в течение многих веков, время от времени его приходилось обновлять. В последний раз «лев» был сшит заново и точно по образцу старого в 20-х годах нашего столетия. Но наконечник древка знамени и рамка пасти «льва» подлинные, настоящие. Сваны считают пасть «льва» подарком царицы Тамары. Наконечник искусно изготовлен из серебра, на нем изображены чеканкой фигуры воинов или святых и имеются надписи на древнегрузинском языке. Величиной наконечник чуть больше ладони.

На этом празднике можно увидеть сванов в их национальной одежде. Кроме осер — черкески с газырями и надетой под нее рубашки с высоким воротником и самодельными пуговицами из ниток (рубашка называется по-свански «кап»), в национальную одежду свана входят поясок с бляшками и подвесами, кинжал, круглая войлочная шапочка-сванка («паг»), на ногах — зеткарелы и чаплеры. Сваны не носили сапог. Вместо них они надевали на ноги что-то вроде гетр или краг из шерстяной материи — зеткарелы. Зеткарелы схватывались ремешками под коленями, на этих ремешках были такие бляшки, как и на поясах. На ногах же носили туфли из мягкой кожи — чаплеры. Для хождения по горам и для охоты такая обувь удобна — нога не скользит на камнях.

Два дня мы с Мишей потратили на то, чтобы сделать себе настоящие сванские пояса. Для этого нам пришлось посылать младшего брата, Эвереза, по домам собирать остатки старых поясов. Он принес несколько обрывков совершенно сгнивших ремней, выброшенных и никому не нужных. После долгих комбинаций нам удалось составить из них два пояса с одинаковыми бляшками. Бляшки мы извлекали и раскладывали на столе, подбирая рисунок. На моем поясе красуются теперь медные бляшки, повторяющие форму полумесяца. Они, конечно, не сванского и не грузинского происхождения, а мусульманского. Пояса с такими бляшками могли попасть сюда из других мест Кавказа, скорее всего из Кабардино-Балкарии. А вот у Миши получился настоящий сванский пояс с серебряными бляшками и чернеными с остатками золочения подвесами. Основным рисунком, вернее — основой рисунка, здесь служит крест, причем крест почему-то мальтийский.

Сванских поясов, газырей для осеров и других предметов одежды почти не осталось. А почему бы не заняться их изготовлением, не создать для этого в Местии небольшую артель? Кстати, в Верхней Сванетии нет никакого промышленного производства. Почему бы не изготавливать эти вещи, хотя бы в качестве сувениров? Думаю, появись они в продаже, туристам сванские пояса, газыри, кинжалы (пусть бутафорские) понравились бы. Да и сами сваны покупали бы их очень охотно. Мы говорили об этом с секретарем райкома комсомола Сванетии. Он сказал, что вопрос об изготовлении сванских сувениров стоял уже неоднократно и стоит до сих пор.

Проезжая на автомобиле с юга на север Францию, я видел в праздничные дни крестьян, одетых в свои национальные костюмы. Даже в будние дни они носят деревянные башмаки — сабо. Надо полагать, не от бедности, а из любви и уважения к традициям своего народа. Что-то похожее приходилось видеть в Италии. Причем, каждая провинция имеет свой костюм. А польские горцы гуралы? Все извозчики в Закопане одеты в яркие национальные костюмы, они знают, что это красиво, нравится людям и те охотнее сядут в их сани, чем в сани обычно одетого возницы. А голландцы со своими деревянными кломпами?! Они даже за границу в них едут. Когда было первенство мира по конькам в Норвегии, три тысячи голландцев с гордостью стучали по улицам Осло своими деревянными башмаками. Я не был в Шотландии, но там был Миша, и он рассказывал, что на воскресенье и на праздники мужчины-шотландцы надевают клетчатые юбки. Юбка юбкой, это их дело, нам кажется, это не самая лучшая одежда для мужчины, но разве черкеска не одежда для мужчины?!

Тут существует удивительный парадокс — сванской молодежи национальная одежда представляется чем-то отсталым, деревенским, некультурным, в то время как сохранение обычаев и традиций своего народа и есть как раз одно из проявлений его культуры. Нашей, советской культуры, национальной по форме и социалистической по содержанию. А речь идет об отмирании яркой и своеобразной национальной формы. Уверен, не найдется свана, который бы не разделил со мной такого мнения. Убедил меня в этом один факт. Отправляясь в последний раз в Сванетию, я сшил себе пиджак из домотканого сванского материала — кули. И не видел я свана, которому бы это не понравилось.

Осталось рассказать о последней церкви Местии, церкви Пуст.

У некоторых читателей может возникнуть недоумение: почему в этой книге так много говорится о церквах? Но нельзя не понимать, что с ними тесно и неразрывно связаны история сванского народа и его культура. Искусство живописи, чеканки, ваяния, архитектуры, прикладное искусство, так же как устное народное творчество — легенды, песни, танцы, хороводы, музыка, складывались в народе под влиянием религиозных верований, формировались вокруг церквей. Определенное влияние религия оказала и на живые ныне обычаи и традиции сванов, на их праздники, образ жизни, на сам склад их характера. Мы не можем, не имеем права выбросить все это за борт вместе с религией. Было такое время, но, как мы теперь знаем, оно не дало полезных плодов. Мы ломали и взрывали церкви, уничтожали древнерусские иконы, выкорчевывали все старое, а теперь строим это же заново. В Москве организован музей древней иконописи, музей Андрея Рублева. В Суздале и в других старинных городах церкви реставрируются и даже строятся. На это затрачиваются миллионы рублей.