Том Шервуд - Серые братья

Чтобы иметь возможность для тайных бесед, Вадар назначил Иеронима ответственным за постройку новых тюремных камер. Юный Люпус всё свободное от допросов время проводил в громадном подвале, и Сальвадоре, время от времени входя туда под благовидным предлогом инспектирования работ, неизменно находил там своего помощника. Они разворачивали свёрнутые в толстые тубы планы и чертежи, с озабоченными лицами всматривались в них и, торопливо шагая, удалялись в кабинет-конторку. Там, закрыв дверь, они откладывали праздные бумаги в сторону и неторопливо обсуждали события и строили планы.

Была проблема: епископ собрал единовременно налог с трёх провинций, компенсировал крестьянам их потери льготами за счёт местных магистратов, и снизил размер податей до прежнего уровня. Так что и волнений особенных не случилось, и денежки в кассе епископа зазвенели. Первый этап смертельной необъявленной схватки завершился вничью.

– Нужно изменить план! – сказал Иероним Вадару в одну из встреч. – Епископ оказался смышлён более, нежели мы ожидали. Или он догадался о том, как мы предполагаете воспользоваться волнениями в провинциях, или его предупредили. Кроме того, он не явился в подвал на повторный допрос понравившейся ему «ведьмы» – и именно тогда не явился, когда я укрыл в подвале Марцела и Гуфия, будущих свидетелей нарушения им целибата. Определённо, среди нас есть его агент.

– Что же можно теперь предпринять? – спросил тревожно Вадар. – С моими врагами я всегда поступал одинаково: обвинение в ереси – и костёр. С епископом это проделать – нельзя и мечтать. Что же теперь – ждать, когда он совершит ещё какой-нибудь промах?

– Нет. Ждать больше не будем. Зачем, когда у нас имеются деньги?

Иероним подошёл к шкафу, открыл дверцу. Указал на два тускло поблёскивающих куба, составленных из монет – серебряных и золотых.

– А как можно использовать эти деньги? – спросил, суетливо потирая ладони, Вадар.

– Вам нужно отправиться в Ватикан.

– Мне?!

– Именно. Лично приехать в Ватикан, лично предъявить увеличенный втрое денежный сбор. И ждать.

– Чего?

– Когда умрёт кто-нибудь из чиновников Ватикана. Они почти все – старики. Мрут как мухи к зиме. И, как только освободится должность – пусть самая распоследняя, вздорная – нужно немедленно дать взятку тому из прелатов, кто занимается назначениями.

– Взятку за что?

– За то, чтобы на освободившееся место назначили нашего епископа. В качестве повышения. Это только громко звучит – перевод в Ватикан. А должность может быть самая убогая. Но пусть наш епископ узнает об этом уже на месте, когда ничего нельзя будет изменить.

– Но одновременно мне нужно будет заплатить за назначения…

– Совершенно верно. Одновременно: назначение в Ватикан епископа, назначение вас на его место, и назначение меня – на ваше.

– Много денег потребуется…

– Берите всё. Розыск еретиков среди принявших католичество иудеев даёт неожиданно прекрасные результаты. Так что вослед вам я пошлю ещё гонца с золотом.

– Но… Папа может не подписать назначение епископа на какую-нибудь блошиную должность!

– А взятка? Прелату, ведающему назначениями, дают деньги за знание того, когда и в каких обстоятельствах подсунуть Папе бумаги на подпись.

– Разумно.

– Разыщите в Ватикане нашего аббата Солейля, если он ещё там, возьмите на себя все его расходы, окажите покровительство. Он будет запасным вариантом: ведь, по слухам, Папа ему… не чужой.

– Да-да, это мне известно. Когда ехать?

– Немедленно. Епископ не догадывается. Деньги – вот они. Чего ждать?

И глава инквизиторского трибунала Массара Сальвадоре Вадар с необъяснимой для всех поспешностью отбыл куда-то. Своим заместителем он оставил – опять же необъяснимо – новичка-инквизитора, епископского ставленника Иеронима. Самоличное же прибытие Вадара в Ватикан должно быть для священной канцелярии оправдано и понятно: трибунал собрал с еретиков тройную денежную контрибуцию, и его глава пожелал воспользоваться этим для какой-то собственной выгоды.

Если в дом придёт бессовестный гость, а хозяину в это время придётся срочно уехать по чрезвычайному делу – чем займётся гость в его отсутствие?

Иероним, оказавшись полновластным распорядителем маленькой чёрной империи Массара, до дрожи в руках возжелал облазить все закоулки принадлежащих трибуналу зданий и помещений, отпереть все замки, войти во все архивы, во все склады, во все казематы. О, как сладко сунуть нос в скрытые, оберегаемые, притягательно-жгучие тайны, – может быть, – к слову, – весьма полезные.

Исполняющий обязанности главы трибунала занял отделанный с мрачноватой тяжёлой роскошью кабинет, и на первую аудиенцию вызвал к себе брата Марцела. Тот, почтенный и заслуженный инквизитор, торопливо пришёл, и прятал перед мальчишкой глаза, и кланялся.

– Ты ведаешь имуществом трибунала? – спросил его Люпус.

– Я ведаю, брат Иероним, – с готовностью ответил Марцел.

– Принеси мне чертежи и планы всех помещений. Полный реестр, включая чердаки и подвалы.

Ни словом, ни жестом не выразив ни удивления, ни протеста, Марцел проворно принёс большую гору бумаг. Юный наместник жадно схватил их и стал торопливо просматривать. От изумления он непрестанно приподнимал брови – много, очень много оказалось во владении трибунала недвижимого имущества. Время текло, а он всё изучал, и неподвижно и немо стоял поодаль старый заслуженный инквизитор.

– Что это? – вдруг поднял голову Иероним.

Марцел сделал шаг, оставаясь на приличествующем расстоянии, вытянул шею.

– Подвал под подвалом, – сказал он, всмотревшись.

– Где это?

– Здесь, внизу. Под помещением для допросов.

– Я нигде не видал, чтобы туда был где-нибудь ход.

– Это секретный ход. Он скрыт в стене.

– И что там находится?

– Там, можно сказать, личная тюрьма Сальвадоре Вадара. Там содержатся по настоящему опасные еретики.

– Вот как? И сколько?

– На сегодняшний день – два человека. Старик и старуха.

– По настоящему опасные? – с иронией уточнил юный наместник.

– Да. Колдун и ведьма. Закованы в цепи.

– Повидал я уже и ведьм, и колдунов…

– Эти – особенные.

– Да? И чем же?

– Старуха предсказывает опасные события. Однажды, когда я был у неё с Сальвадоре, она потребовала от Вадара не ходить в полдень по одной из улиц – а он как раз там собирался пройти.

– И что?

– Настал полдень, и по этой улице понесла вдруг взбесившаяся лошадь, и повозка её моталась из стороны в сторону и сметала всё на своём пути. Было покалечено много людей. И это только один случай, о котором я знаю, а Сальвадоре знает много таких.