М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6

— И откует это внимание от чего-то другого… — пробормотал коммерсант.

— Что? — переспросил профессор. — Ах, да. Да, Джейк, да. Собственно, у меня уже есть один напарник. Мой ученик. Но, как бы сказать, финансовая сторона делает операцию чрезвычайно рискованной, и он попросил найти третьего. Ему нужен ассистент.

— Ассистент? — коммерсант ехидно поднял бровь.

— Или, если быть точным, нам нужен надежный человек.

Саммерс неторопливо выпустил дым и сделал профессору знак продолжать.

— Мумия, — просто сказал Найтли.

— Понял.

— Его египетское имя неизвестно, — продолжал профессор. — Греки называли этого древнего царя Артемием. Его обычно изображают в виде сидящего бегемота с головой крокодила. Так вот, его мумия находится в Саккаре. Легенда гласит: тот, кто найдет ее, тот будет вечно счастлив.

— Ну, хорошо, — Саммерс откинулся на спинку дивана, положив ногу на ногу. — Предположим. Как вы собираетесь свистнуть мумию?

— Об этом не волнуйтесь.

— Кто заказчик?

— Он, э-э-э, начинающий ученый.

— То есть, какой-то паршивый нувориш? Боже мой, вот развелось, как собак нерезаных. Все, кто ничего не умеет, подались в археологи. Плюнуть некуда.

— Не надо плевать на этого человека, мой мальчик. У него есть средства, чтобы оплатить нашу работу, и мы этим удовольствуемся. Кроме того, он уже дал задаток.

Саммерс поднял бровь.

— Послушайте, а вы уверены, что мумия существует? Ее кто-нибудь видел?

— В том-то и дело, что никто! Это чрезвычайно редкая вещь! Она относится к Среднему царству.

— К какому царству?

— Ах, я и забыл, что вы не знаете! — профессор устроился поудобнее. — После открытия Карнарвоном гробницы Тутанхамона в Египте было обнаружено огромное количество вторичных мумий. В большинстве своем это фараоны Среднего царства. К ним относится, например, Аменхотеп. Полагаю, вы слышали это имя.

— Еще бы. Я не смог бы его не услышать даже, если бы захотел.

— Прекрасно. Теперь вообразите погребальную камеру. Это пещера, в которой стоит саркофаг, окруженный множеством ценных вещей. Читали ли вы статьи Картера в «Нью-Йорк Таймс»?

— Ну, кто же их не читал. Маллоу их собирает.

— Тогда, вероятно, вы знаете, что до открытия гробницы Тутанхамона в ней успели побывать расхитители могил.

— Еще бы им не успеть — за две с лишним тысячи лет!

— Естественно, — кивнул профессор. — Совершенно так же обстоит дело с любой гробницей. Однако, могилы находятся под охраной. Копаться внутри у грабителей не было времени — как нет его и сейчас. Происходило следующее: они приходили, видели, что гробница расчищена, сама мумия выброшена из саркофага, золото с него сорвано — короче говоря, все, что можно быстро унести, обычно унесено, а остальное валяется, как попало. Это все, что осталось на долю нашего времени.

Саммерс задумчиво смотрел в окно поезда. Он почти не спал ночью. Покачивание вагона убаюкивало его, а последние события, и в особенности слова профессора превращали реальность в фантасмагорическую картину. Ему мерещился то голос доктора Бэнкс, то мумия бегемота с головой бульдога, то полка с галстуками, которая рухнула, когда он второпях одевался, чудом не проспав поезд. Забывшись, коммерсант даже протянул руки к шее.

— Что? — переспросил он, очнувшись. — Ушебти? Это такие маленькие статуэтки, которые клали в саркофаг?

— Именно, — подтвердил Найтли. — Так вот, некий, э-э-э, начинающий египтолог приехал в Каир. Там он купил у у одного торговца ушебти. Статуэтки произвели на него неизгладимое впечатление, и он спросил, откуда они. Ему сказали, из Саккары. Он обратился ко мне, я подтвердил их подлинность, и мы оба пришли к выводу, что именно эти ушебти сопровождали мумию этого могущественного правителя. Всего одно упоминание о нем дошло до наших дней, только одно! Это-то и делает мумию совершенно уникальной! О нем так мало известно, что в научном сообществе начался настоящий ажиотаж. Мой молодой коллега, располагая достаточными средствами, решил купить концессию на раскопки этого места. Но тут оказалось, что его обогнал Вандерер. Короче говоря, мой друг, мы опоздали, он уже там роется. Или, вернее, вот-вот прибудет со своей экспедицией.

— Вандерер, Вандерер… — пробормотал Саммерс, и вдруг подскочил. — Что? Вандерер? Тот самый?

— Да, тот самый.

— Профессор, вы понимаете, во что вляпались? Вандерер сотрет вас в порошок! И меня вместе с вами!

— Не прибедняйтесь, Джейк. Я в вас верю. Вспомните то наше маленькое дело в России!

Но коммерсант устало махнул рукой.

— С тех пор, как мы провернули то маленькое дело, прошло двенадцать лет. Двенадцать скучных лет.

— Что вы называете скучным? «Регата Сторика» в Венеции? Карнавалы в Рио? Наши прогулки по Парижу? То, что ваши недоброжелатели готовы прятаться в уборной при одном упоминании вашего имени?

— Да ладно вам, — смутился Саммерс. — Они встретят там же моих доброжелателей. Профессор, я правда не уверен. Дело сомнительное.

— Милый мой, если кто-нибудь и может провернуть такое дело, то только вы! Кстати, не забудьте: коммерческая тайна. Вероятнее всего, за нами будут следить. Так что эта тайна в случае неосторожности может стоить нам жизни.

Саммерс задумчиво курил.

— С тех пор, как экспедиция Картера вернулась на родину, все просто помешались на египетских фокусах, — произнес он. — Шарлатаны всех мастей. Прорицатели и ясновидящие. Торговцы реликвиями. Так вы говорите, бегемот с головой крокодила?

— Да.

— Черт возьми! — воскликнул Саммерс. — Это же подделка! У меня такое чувство, что эту мумию сделал я собственными руками!

— Вероятно, это подделка, — согласился Найтли. — Но этой подделке больше двух тысяч лет! И потом, не забывайте легенду, благодаря которой начальная цена этой мумии на аукционе будет никак не меньше тридцати тысяч долларов! Наш гонорар — треть от этой цены.

Услышав сумму, коммерсант замер.

Три тысячи баксов могли помочь делу. Счет в банке рос слишком медленно — для того, кому нужен миллион. За десять с лишним лет компаньонам еле-еле удалось скопить двадцать тысяч. Больше никак не выкраивалось. Саммерс сто раз давал себе слово экономить, но само слово «миллион» словно ухмылялось над его планами. За эти годы ему много раз казалось, что, может быть, положение его вполне приемлемо. Что, может быть, стоит смириться. Такие мысли каждый раз заканчивались философской беседой с компаньоном, а сама беседа заканчивалась в Риме, Париже или Копакобане. Финал ее был всегда одинаков: коммерсант, испытывая невыносимые душевные муки, возвращался домой и все начиналось сначала. Того, что называется свободными средствами, не было: дом, бизнес, старенькие родители компаньона, учеба младших Маллоу в школе Блерио — какие уж тут свободные средства! Словом, внезапные три тысячи были теми самыми деньгами, которые можно во что-нибудь вложить, не боясь риска, не трогая основного капитала.