М. Маллоу - Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6

— Тетенька, дорогая, какой же вы иногда бываете занудой!

— Верно, племянник. В таком случае, может быть, ты не станешь тратить время на препирательства? Ну? Что у нас на душе?

Коммерсант постарался не поморщиться.

— Знаете, тетушка, мне иногда кажется, что моя душа интересует вас немного слишком. Вы не находите?

— Ах, вот как? — взвился Фокс, и тут же яростно зашептал:

— Тогда позвольте вам напомнить: успех дела зависит от нас двоих. От того, насколько успешно мы сыграем нашу пьесу. А поскольку нам осталось еще долгое последнее действие и затем поклоны и возможный выход на бис, любой эксцесс недопустим, — и он произнес уже громко: — Любой эксцесс погубит все дело! Я выразилась достаточно ясно?

— Нет, недостаточно, — ответил Ральф. — Какой еще эксцесс? Тетушка, объясните, что вам нужно!

Миссис Кеннел схватила его за руку и заставила остановиться.

— Ты думаешь о чем-то. Тебя что-то гложет. И так сильно, что ты каждую минуту готов нахамить беззащитной тете. Ты что, опять наделал долгов?

— Да не хамил я.

— Ральф!

Но Кеннел уже шел вперед.

— Вам кажется, тетушка, — обронил он через плечо. — Нервы у меня покрепче ваших. И вообще, что за околесицу вы несете?

— Ральф, что за тон? Ты что, с ума сошел?

Он резко остановился и тетка налетела на него.

— Тетушка, — елейным голосом произнес коммерсант, — я прошу вашего извинения за то, что был немного резок, но и вы, черти бы вас драли, не теряйте чувства меры!

Фокс развернулся и пошел назад.

— Очень мило. Моя тетка истеричка, — фыркнул коммерсант себе под нос.

— Ах, значит, я истеричка? — тетушка Элизабет медленно развернулась. — Я истеричка после того, как ты нарочно чертыхнулся, чтобы вывести меня из себя? Ты же знаешь, что я терпеть этого не могу!

— Так что же вы поддаетесь? Сделали бы вид, что глухая!

— И тем самым дать тебе разрешение сквернословить?

Саммерс выразительно вздохнул и посмотрел в темный потолок.

— А вам не приходило в голову, старая вы дура, что я уж как-нибудь сам выберу, в каких словах выразить свое отношение к бесцеремонности, с которой мне лезут в душу?

— Ах, значит, лезут в душу! — возопила миссис Кеннел. — Лезут? В душу? Превосходно!

И тетя Элизабет решительно прошла мимо племянника, заодно толкнув его локтем так, что тот брякнулся на песок.

Фонарь замигал и потух.

Поднявшись, отряхнувшись и подхватив бесполезный фонарь, коммерсант догнал тетку, и как бы нечаянно пихнул ее в спину. После чего произошло что-то такое, чего он никогда потом не мог объяснить, но зато хорошо запомнил: тонкие костлявые пальцы взяли его за за запястье, и, если можно так выразиться, уронили. Произведя это маневр, тетя Элизабет собралась пойти дальше, но племянник внезапно вытянул свои длинные ноги прямо у нее на пути и старая дама растянулась на земле.

— Ну давайте, — шепотом шипел Саммерс, — попробуйте со мной еще джиу-джитсу! Будет роскошно!

— Сопляк! — тетка треснула его зонтом и встала. — Как был дубиной, так и вырос дубиной! Дочку миллионера ему подавай! Ха, кишка тонка! Ты только и можешь, что изображать милого мальчика перед детьми и старухами. Больше тебе ничего не остается. Ни образования, ни карьеры, ничего! Только амбиции. Весь мир должен рукоплескать — а что у тебя за душой, паразит? Что в голове у тебя, я спрашиваю? Ах! Приключенческие романы! Жюль Верн! Джек Лондон! Ральф, мне кажется, с тех пор, как тебе исполнилось десять лет, твой мозг перестал развиваться, — она посмотрела на сидящего на земле племяника и презрительно усмехнулась. — Боже милостивый, да ты же просто мелкий авантюрист. Неудачник. Оглобля!

Саммерс, которому потребовалось несколько секунд, чтобы поправить шлем и растереть ноющее запяьстье, вскочил на ноги, схватил первое, что попалось под руку и с силой швырнул ей вслед.

От удара тетя Элизабет пошатнулась, схватилась за спину, затем подняла то, чем в нее бросили. Медленно поднесла руку к глазам, тихо опустилась на колени, потом повалилась на бок и осталась лежать.

— Видали мы, — сказал на это коммерсант. — Вставайте. Вставайте, тетушка, нам нужно возвращаться в лагерь.

Миссис Кеннел не двигалась.

— Я, конечно, сделал вам больно, но вы тоже старались, — сообщил Ральф, не сходя с места. — Я не хотел.

Опять никакого ответа.

— Ну, неужели вы думаете, что я, как последний дурак, поверю? — Ральф даже рассмеялся. — Да ну вас. Правда, тетя Элизабет, давайте закругляться. Извините меня за чертей, я, так и быть, извиню вас тоже, и…

С этими словами коммерсант понюхал свою руку. Растер нечто пальцами.

— О, — сказал он, и стал другой рукой нашаривать в кармане платок.

То, что он считал деревяшкой, оказалось истлевшей мумией кошки.

— Тетенька, — позвал молодой человек, брезгливо вытирая испачканные липкой жидкостью пальцы, — тетенька, хватит прикидываться. О боже, какой дрянью они ее залили… У вас фляжка в сумке, и если вы сейчас со мной не поделитесь…

Но проклятая тетка продолжала лежать, безмолвная, в нелепой позе и Саммерс потыкал ее тростью в бок.

— Какая же ты свинья! — слабым голосом сказал Фокс и сел. — Мало того, что изгадил мне платье, еще и, как падаль, палкой!

— Нечего было выделываться.

— Слушай, ты, — Фокс поднял свою тонкую руку и неопределенно повел ею в воздухе, — сделай…

Шлем сидел на нем набекрень, он снял его, вытер рукавом лоб и стал часто дышать носом.

— Тетя?

В два прыжка Cаммерс оказался возле подельника. Он чиркнул зажигалкой. В плясавшем свете огня лицо Фокса, полускрытое вуалью, стало белее бумаги. На лбу и висках выступил пот, черные глаза запали и вокруг них легли тени.

— Там, у меня в кармане, — слабым голосом произнес он, — лекарство. Капли. Найди их, только, умоляю, не той рукой, которой ты швырнул в меня этой…

Глаза его стали опять закатываться.

— …этой гадостью.

Саммерс действовал быстро. Он напоил Фокса каплями, отчего оба мгновенно заблагоухали валерианой и мятной эссенцией, нашел в теткиной сумке виски, тоже отпил, плеснул виски на платок, обтер руки и спросил:

— А скажите мне, тетушка. Давно ли у вас пошаливает сердце?

Тетя Элизабет схватилась за его плечо, чтобы подняться на ноги.

— Ты бы, милый племянник, лучше подумал о том, что испортил мне платье.

— Ерунда, у вас есть еще. Странно, почему она в коридоре? Доктор Филипс никогда не позволил бы…

— Полагаю, ее бросили грабители, — отмахнулась тетка. — Обобрали на ходу золотишко, а саму мумию вышвырнули. Бандиты, что с них взять!

Саммерс прошелся по коридору.

— Эй! — позвал он. — Кто-нибудь! Тете Элизабет плохо! Эй!

Он подождал. Ни звука. Гулкое эхо еще разносилось по стенам лабиринта, заглушая любые звуки. Но рев двигателя снаружи, и просыпавшийся сверху песок и уж тем более отпечатки остроносых туфель на утоптанном грунте спрятать было нельзя.