Сергей Бортников - Восточная миссия (сборник)

Южнее Днестра расположились 3-я австрийская армия генерала Карла фон Кирхбаха и войска левого крыла Карпатского фронта эрцгерцога Иосифа.

Наступление планировали начать 18 июня.

Зная об этом, австрийцы еще в 3.30 принялись палить из артиллерийских орудий по позициям 11-й армии на линии Конюхи – Зборов. Поэтому первая атака русских войск, имевших, кстати, трехкратное преимущество в живой силе, быстро захлебнулась. Только ближе к полудню артиллерия 6-го корпуса смогла подавить австрийские батареи и начать планомерный обстрел вражеских позиций газовыми снарядами, продолжавшийся до 5 часов утра 19 июня.

Благодаря этому пехота наконец взломала оборону противника возле деревни Конюхи [84] на стыке 54-й и 19-й дивизий. Такой «громкий» успех объяснялся тем, что на один австрийский полк приходилось целое соединение русских…

Однако уже на следующий день ударная немецкая группировка отбросила противника далеко назад.

На третий день наступления – 20 июня, 11-й армии придали 1-й гвардейский корпус, но гвардейцы тоже не желали воевать. Солдаты митинговали, обсуждали приказы и… отказывались выполнять их. 21-го не пошли в бой гренадеры 6-й дивизии. На следующий день вышли из подчинения гвардейские полки и финляндцы…

Весной 1917 года бельгийский бронедивизион был реорганизован. Велосипедную роту расформировали, а ее бойцов придали обеим батареям.

После обильных весенних дождей бронеавтомобили с трудом преодолевали подольский чернозем, поэтому многим бельгийским воинам пришлось пересесть на мотоциклы с колясками, вооруженные пулеметами Льюиса.

Когда противник пошел в контратаку, часть русских солдат без приказа снялись с окопов и начали отступать. Некоторые из них без промедления сдались в плен. И только 155-й пехотный полк при поддержке бронеавтомобилей оказывал бешеное сопротивление врагу.

Первая бельгийская батарея прикрывала один из флангов, не давая немцам зайти в тыл бойцам 6-го корпуса. Задачу удалось выполнить только ценой непомерных утрат. В том бою были смертельно ранены отчаянный смельчак граф Ледекерке, успевший получить за воинское отличие три солдатских Георгия (4, 3-й и 2-й степеней), и лейтенант Аспремонт-Линден. Их похоронили в Киеве, однако до наших дней могилы героев, к сожалению, не сохранились…

Уже 8 июля Гутора на посту главкома ЮЗФ сменил Корнилов. Поменяли командира и в бельгийском бронедивизионе. Семета – на любимца солдат капитана Ле Маре.

Но на общую ситуацию на фронте это никак не повлияло. Русские войска, практически не оказывая сопротивления врагу, поспешно отходили в сторону Тарнополя, и только отдельные части время от времени поднимались в контратаки. В одной из них стройные ряды бельгийцев снова серьезно поредели…

Броневики, за которыми сутулились изможденные войной русские воины, стремительно приближались к немецким окопам. Шквальным огнем противник быстро заставил пехоту лечь. Техника осталась без поддержки. А машины так сразу не развернешь! Прямыми попаданиями три из них были мгновенно уничтожены. Погибли Рене Росельт и Луи Лихтер…

Головной броневик, в котором находился Констант Ле Маре, выполз на переднюю линию фортификационных сооружений и, намотав на колеса изрядное количество колючей проволоки, застыл над траншеей, мгновенно превратившись в мишень для немецких артиллеристов.

Ле Маре и Оскар Тири были тяжело ранены и лежали без сознания. На выручку им под покровом наступившей темноты бросились чуть ли не все бельгийцы… Пятеро из них тащили одного Константа…

11 июля Тарнополь был сдан.

А уже вечером 13-го Корнилов приказал начать общее отступление к государственной границе Российской империи. И в тот же день Временное правительство, отбросив декларируемые им же сомнительные демократические принципы, приняло решение о восстановлении на период войны смертной казни за невыполнение приказов.

К 21 июля россияне полностью оставили Галицию и Буковину. Бельгийская база под ударами немецкой авиации была эвакуирована сначала в Проскуров, а затем и вовсе – в Киев…

В том, последнем бою был ранен в голову и разведчик Луи де Потер. Но история, случившая с ним, оказалась, как всегда, не столько трагической, сколько комической. Настоящий хэппи-энд!

Хотя в то время его состояние оптимизма не внушало. И братья по оружию решили скинуться на… огромный венок, который был торжественно передан администрации госпиталя.

А Луи выжил!

И, продав венок, смачно отобедал в одном из киевских ресторанов.

Его товарищи в то время были уже на полпути домой. Для того чтобы вернуться на Родину, им предстояло совершить чуть ли не кругосветное путешествие… Москва – Вологда – Екатеринбург – Чита – Харбин – Владивосток – Сан-Франциско – Сакраменто – Чикаго – Нью-Йорк – Бордо – Париж…

В Киеве бельгийцев пытались склонить на свою сторону украинские «незалежники», в Москве – большевики-ленинцы.

И тем, и другим бельгийцы ответили отказом.

– Мы не будем убивать наших русских братьев, ни белых, ни красных, – говорили они…

Кремль. Кабинет Сталина. 24 июля 1932 года.

Иосиф Виссарионович поочередно переводил свой тяжелый взгляд с одного соратника на другого. В таких случаях даже Вячеслав Михайлович Молотов – всемогущий председатель Совета Народных Комиссаров – чувствовал себя неловко, иногда его даже начинала одолевать легкая тошнота. Заведующий сельскохозяйственным отделом ЦК ВКП(б) Лазарь Моисеевич Каганович реагировал на испепеляющие взоры вождя куда более спокойно, однако и он старался не поднимать глаз.

– Капитализм не мог бы разбить феодализм, – выдохнув очередную порцию табачного дыма, продолжал Сталин, – он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается, и для защиты которой он создал свое собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной. Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество колхозов, кооперации, государства всеми силами, если он не отобьет охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность. Для этого и нужен новый закон. Такого закона у нас нет. Этот пробел надо заполнить. Его, то есть новый закон, можно было бы назвать, примерно, так: «Об охране имущества общественных организаций (колхозы, кооперация и т. п.) и укреплении принципа общественной (социалистической) собственности». Или что-нибудь в этом роде.