Сергей Бортников - Операция «Юродивый»

Как Бабиков, Лавриков и Чижик, недавно отбывшие в распоряжение начальника областного управления Токарева, что-то засидевшегося на своём месте.

А Вяловы – останутся.

Крюгер не доложил Левину о подмене, тот, следовательно, ничего не сообщил об этом руководству Третьего рейха, значит, игру можно продолжать. Только лишние меры предосторожности уже ни к чему…

Практически с первых дней войны в тылу противника (на Украине, в Белоруссии) начали действовать партизанские отряды. Сначала – малочисленные, разрозненные, плохо организованные, без связи с Большой землёй, они состояли в основном из отбившихся от своих частей бойцов РККА и местных патриотов. Не стали исключением и оккупированные врагом области Российской Федерации.

После разгрома немецко-фашистских войск под Москвой партизанское движение в зоне ответственности Калининского фронта резко активизировалось, а уже летом 1942 года мелкие отряды стали сливаться в партизанские бригады, для координации деятельности которых 16 июля был создан Штаб партизанского движения Калининской области.

Выполнение всех задач по охране тыла фронта и поддержке «народных мстителей» возложили на плечи начальника областного управления НКВД Дмитрия Степановича Токарева.

В начале августа он получил важное донесение от одного из партизанских командиров: «Во время очередного рейда по выполнению диверсионной задачи на железной дороге, нами были задержаны два человека в форме солдат РККА с подлинными красноармейскими книжками и один офицер (младший лейтенант) при табельном оружии, но без удостоверения личности, утверждавших, что они уже много месяцев пробиваются к своим. Однако шли бойцы не к линии фронта, а от нее – в северном направлении. Прошу проверить их личности. Список фамилий и частей прилагается».

Ничего эстраординарного в данном случае Дмитрий Степанович не увидел. Тем более что все бумаги у красноармейцев в порядке. Хотя… Это как раз и настораживало! Что-то, а изготавливать различные советские документы, практически не отличающиеся от оригинальных бланков, противник научился давно.

Ему вдруг вспомнился один случай, о котором стало известно из шифровки Главнокомандования. «На подлинных книжках красноармейцев посередине часто имеются следы ржавчины, а на поддельных их нет, так как враг использует для изготовления скрепок нержавеющий металл».

Выходит, эта троица весьма подозрительна? Тем более что двигались они не в ту сторону… Хотя… В наших непролазных лесах заблудиться не мудрено!

Каждый выходящий из окружения красный воин поддавался тщательной проверке со стороны Особого отдела. Точно определить, кто в какой части служил и какова истинная участь каждого из бойцов, – не представлялось возможным: одни люди убывали (на тот свет, в госпиталь), других призывали и сразу бросали на передовую – вот почему так много без вести пропавших оказалось в первый год войны. Но установить, где и какая часть стояла во время нападения фашистов, кто ею командовал – можно и нужно! Чтобы потом попробовать найти разногласия в показаниях задержанных. Придя к такому выводу, Токарев немедля отправил срочный запрос в Генеральный штаб.

А к бдительному партизанскому командиру был командирован оставшийся практически без работы Вялов…

С отходом противника от Москвы партизаны получили уникальную возможность свободно передвигаться по лесам чуть ли не от Смоленска до Пскова.

Но советское командование не спешило выводить их из тыла противника. Урон, наносимый оккупантам партизанами, вполне сопоставим с последствиями успешных действий целой армии. Да что там армии – фронта!

Павел, Лавриков и Чижик в легковом автомобиле без приключений добрались в зону действия искомого отряда.

– Капитан Вялов! – протягивая руку невысокому, коренастому мужчине явно старше сорока лет, с кучкой бойцов встречавшему машину в точке, предписанной Штабом партизанского движения, представился Павел.

– Макс.

– Очень приятно.

– Взаимно.

– Ваше звание узнать можно?

– Нет. Я, как и вы, офицер госбезопасности. Достаточно?

– Так точно… Где ваши пленники?

– В карантине. Так мы называем землянку, в которой содержатся под стражей подозрительные лица без документов, задержанные нами в лесу.

– Что ж… Ведите меня к ним.

– Я прикажу доставить всех троих в штабную землянку.

– Всех не надо. Давайте по одному.

Первым партизаны привели гладкого, упитанного мужичка лет тридцати пяти.

– Красноармеец Кочерин. Степан Ефимович, – потухшим голосом представился он.

– Где это ты так разъелся, братец?

– В армии. На кухне долго прислуживал.

– И сколько весишь?

– Около шести пудов.

– Хорош боров… Ну давай, рассказывай, – поторопил Вялов.

– О чём?

– Обо всём! Где служил, как переходил линию фронта, при каких обстоятельствах познакомился с остальными – в малейших подробностях.

– Есть…

– Для начала – откуда родом?

– Вологодские мы.

– Год рождения? Образование? Я из тебя данные тянуть не буду. Шлёпну – и уеду. Понял?

– За что, товарищ? – солдат с мольбой уставился в синие Пашкины глаза.

– А то ты не знаешь? За измену Родине!

– В начале осени 1941-го нас перебросили под Брянск. Поставили задачу – удержать рубеж на реке Вобля. Это приток Судости…

– У тебя какое образование?

– Никакого. Неграмотные мы.

– Откуда тогда столь глубокие познания в географии, а?

– В чём?

– Брянский край – для тебя чужой. Откуда ж тебе стало известно, что Вобля впадает в Судость? Ну!

– Командир сказал…

– Фамилия!

– Майор Бережной… Вот, мол, река, чтобы за неё – ни шагу…

– Он что, краткий курс тебе читал под артобстрелом? Это – Вобля, она впадает в Судость, Судость – в Десну, Десна в Днепр…

– Так – врезалось в память… Может, на карте прочитал…

– Так ты ещё и карты читать умеешь, неграмотный?

– Нет. Старшой наш уже во время войны курсы младших лейтенантов закончил… В Брянске. Он… Он нас вёл.

– А карта где?

– У меня, – подал голос Макс. – Вот, держите…

Вялов взял сложенную несколько раз карту и развернул её. Нигде ни потёртостей, ни трещин, ни дыр. Новенькая, как будто только со склада!

И красной линией: маршрут. Брянск – Ржев – Весьегонск! Название последнего населённого пункта было обведено кружком.

– Чьи это художества? – зарычал Павел.

– Костины. Младшего лейтенанта Перепёлкина…

– Давайте его сюда, Макс… Впрочем, нет, сначала доставьте третьего.

Командир выглянул из землянки и распорядился:

– Задержанного Гонтаря ко мне!

– Есть! – донесся снаружи чей-то грубый голос.

– Красноармеец Гонтарь! – через несколько минут доложил худощавый, жилистый парень лет двадцати пяти.