Николай Дмитриев - Рубин из короны Витовта

– Смотри, какой ярый охотник, – улыбнулся Витовт.

– А не рановато ли, княже? – забеспокоился Монивид.

– Нет, самое время, ты же рог слышал, загонщики уже пошли цепью, – и Витовт, заворачивая назад, потянул повод.

Выехав снова на Ловчий ход, всадники ещё некоторое время ехали, прислушиваясь к ходу ловитвы, прежде чем Витовт спросил Монивида:

– Как там, в Вильно, новые гости на моё коронование не прибыли?

– Конечно прибыли, да ещё какие! – Монивид оживился. – Князь московский Василько с боярами, внук твой, уже ждёт приглашения в Троки.

– Внук – это хорошо, – заулыбался Витовт. – Жаль только, хан ордынский птицы-беркута ещё не прислал.

– Так то ж везти откуда… – тоже улыбнулся Монивид.

– И то правда, – согласился Витовт и, немного подумав, решительно заявил: – Ну, то ничего. Я внучку этого аргамака подарю. Ты ж сам говоришь, что я для такого коня староват…

– Для аргамака так, а вот для короны как раз. Однако… – Монивид запнулся, глянул на Витовта и только после некоторого колебания закончил: – Говорят, поляки на всех кордонах сторожу поставили. Боюсь, перехватят…

Напоминание о короне, как всегда, порадовало Витовта, и он, весело тряхнул головой:

– Ничего у них не выйдет!

– Не говори «гоп», княже, – осторожно предостерёг Витовта Монивид. – Сам знаешь, из-за тех польских выходок коронацию уже перенесли на осень…

– Ну так и что? – Витовт покосился на Монивида и, похоже, убеждая себя самого, сказал: – Ягайла я уговорю. В Луческе зимой он же согласился…

– Он – да, – Монивид сокрушённо покачал головой. – А чем кончилось?

– Ну, может, ты и прав… Из-за панов всё! – Витовт сердито сжал губы. – Но и против панов сила есть. Припомни, друже, кто уже прибыл в Вильно?

– Кто? – Монивид на миг задумался и начал перечислять. – Князья руськи. Кроме молодого Василька, князья Тверской и Одоевский. Прусский и Лифляндский магистры уже тут. Ещё прибыли послы цесарские, царьгородские и татарские…

– Вот видишь, – быстро перебил Монивида Витовт. – Теперь коронация обязательно будет! Хватит мне только мечтать о короне! Нет, на этот раз всё будет иначе…

За этими приятными рассуждениями они проехали почти половину Ловчего хода и, казалось, даже забыли об охоте, как вдруг Мновивид схватил Витовта за руку:

– Смотри, княже!..

На широкой поляне, открывшейся с левой стороны, стоял чёрный могучий бык со светлой полосой на спине и загнутыми, как концы лука, рогами.

Повернув голову, лесной богатырь не двигался, а пока только следил за всадниками маленькими злыми глазами. Потом его устрашающие рога опустились ниже, и огромный тур сделал шаг к зарослям.

В охотничьем азарте Витовт дал аргамаку шпоры, и конь рванул с места. Направив копьё на тура, Витовт поскакал на поляну, но бык сразу учуял опасность и побежал. Витовт успел догнать его, но поскольку удар копья пришёлся сбоку, он оказался слабым и лишь разозлил тура.

Бык заревел, резко мотнул головой, стараясь зацепить коня рогом, и перепуганный аргамак отскочил, не дав Витовту возможности ударить мечом. Разъярённый князь рванул повод, однако конь пугливо порскнул ещё дальше, его копыто внезапно попало в лисью нору, и аргамак, подминая под себя всадника, повалился на бок…

Кусты по обе стороны шляха словно неслись навстречу Монивиду, который безжалостно бил аргамака плетью. На открытой дороге ухоженный степняк смог показать, на что он способен. Пена белыми пластами так и летела с конской морды, но аргамак не уменьшал скок и безостановочно нёс всадника дальше. Монивид успел уже несколько раз похвалить себя за то, что не стал тянуть с отъездом, но мысленно он всё ещё продолжал быть там, в Троках.

Вообще-то Монивид должен был представлять, что его ждёт в Вильно, однако он понимал: главные события происходят в Трокском замке, где всё ещё царила неопределённость. Из-за случайности, следствием которой стало неудачное падение с лошади, князь Витовт не вставал с ложа, и никто не мог сказать точно, чем закончится для восьмидесятилетнего человека последняя ловитва…

Однако то, что заставило Монивида, бросив всё, гнать в Вильно, началось только после того, как, узнав о случае на охоте, в Троки вместе с епископом Олесницким поспешно прибыл король Владислав Ягайло. Он не отходил от братова ложа и, наконец, именно сегодня, вроде бы всё решилось окончательно. Перед глазами Монивида так и стоял момент, когда король Владислав, выйдя из комнаты Витовта в общий зал, где в ожидании хоть каких-либо новостей собрались литовские и польские магнаты, торжественно провозгласил:

– Панове! Только что в присутсвии свидетелей князь литовский Витовт сказал мне: «Наияснейший король и дорогой брат! Великое княжестко Литовское, власть над которым я получил из твоих рук, я возвращаю тебе». – Владислав Ягайло умолк, обвёл всех присутствующих строгим взглядом и только после этого закончил: – А потом власть и ключи от всех великокняжеских замков князь Витовт передал мне.

Едва король кончил говорить, как двери позади него открылись, и доверенный рыцарь внёс в зал огромное серебряное блюдо, на котором, словно блестящий металлический веер, лежали ключи. На какой-то миг кругом воцарилась оглушающая тишина, которая почти сразу оборвалась одобрительными выкриками, гомоном, радостными восклицаниями польских шляхтичей. На фоне такого восторга хмурые лица некоторых магнатов литовских стали ещё заметнее. Впрочем, не успели ещё все успокоиться, как маршалок [204]литовский Румпольд, который только что появился в зале, отыскал в толпе Монивида и, отведя его в сторону да вдобавок наклонившись к самому уху, прошептал:

– Быстрее в Вильно! Князь Свидригайло ждёт…

Монивиду не надо было повторять дважды. Воспользовашись общим возбуждением, он выскользнул во двор и, нарочно оставив своего приметного коня на виду, вывел аргамака из конюшни и, шагом проехав Трокский мост, спешно выбрался на Виленский шлях, а там – помчался таким галопом, что догнать его уже никто бы не смог.

За весь путь до Вильно Монивид только дважды дал коню отдых, и всё равно сильный степняк пронёс своего седока через Острую браму бодрой рысью. Аргамак не уменьшил ход и на улице Замковой, где его копыта отбивали чёткую дробь по проезду, выложенному вместо камня гладким кирпичом. Только на Замковой горе, где дорога начала круто подниматься вверх, конь наконец-то перешёл на шаг.

Монивид поднял голову и увидел словно придавленную чем-то сверху массивную шестиугольную башню Гедимина, центр Верхнего замка, под стенами которого сейчас пестрели разноцветные шатры, а рядом с ними можно было заметить воинов в кольчугах. Зато на замковом дворе, куда наконец-то добрался Монивид, бурлила толпа.