Александр Дюма - Черный тюльпан. Учитель фехтования (сборник)

Однако среди казней, ссылок и опал, грозивших тогда всем и каждому, царь имел двух фаворитов, державшихся на своих местах крепко, как пришитые. Один из них, турок и бывший раб Кутайсов, исполнявший при Павле должность цирюльника, внезапно и без каких-либо заслуг, оправдывающих подобное возвышение, стал одним из главных лиц империи. Другим был граф Пален, курляндский дворянин, при Екатерине II имевший чин генерал-майора и благодаря своей дружбе с Зубовым, последним фаворитом императрицы, получивший высокий пост военного губернатора Риги. Тогда-то и случилось, что Павел незадолго до своего восшествия на престол оказался в этом городе проездом. Тогда он был для света почти отверженным: придворные едва осмеливались заговорить с ним. Пален же встретил его со всем почетом, какой полагается царевичу. Не привыкший к подобной почтительности Павел сохранил к нему чувство благодарности и, оказавшись на троне, вспомнил о приеме, некогда оказанном ему в Риге, и, призвав Палена в Петербург, наградил его высшими орденами империи, поручил его заботам столичную гвардию и назначил губернатором столицы вместо великого князя Александра, своего сына, чьи любовь и уважение так и не смогли победить его недоверчивость.

Однако Пален, несмотря (или благодаря этому) на высокое положение, которое он занимал при императоре уже около четырех лет, лучше, чем кто бы то ни было, осознавал, как ненадежна удача. Перед его глазами прошло столько возвышений и падений, при которых многие разбивались насмерть, что он и сам перестал понимать, почему день его собственного краха все еще не наступил. Итак, он предпочел опередить приход неизбежного: пусть падение императора случится раньше!

Между тем Зубов, прежний покровитель Палена, которого император поначалу назначил дворцовым генерал-адъютантом и доверил ему нести почетный караул у тела своей матери, внезапно впал в немилость: однажды утром он нашел свою канцелярию опечатанной, двух его самых приближенных секретарей Альтести и Грибовского со скандалом выгнали, а офицерам его штаба было предложено либо отправиться в свои части, либо подать в отставку. Затем, по странной прихоти император подарил ему дворец, однако отстранил от двадцати пяти или тридцати занимаемых должностей и менее чем через неделю приказал покинуть Россию. Зубов подался в Германию, где он, богатый, молодой, красивый, весь в орденах и к тому же блещущий остроумием, служил живым доказательством хорошего вкуса Екатерины, умевшей оставаться великой даже в своих слабостях.

Там и застало его послание Палена. Зубов уже наверняка жаловался бывшему протеже на свое изгнание, которое, хоть и объяснимое, но не объясненное. Пален ответил на одно из его писем и вот что посоветовал: притвориться, будто Зубов хочет взять в жены дочь Кутайсова, фаворита Павла. Императору, несомненно, польстит такая просьба, и он позволит изгнаннику вернуться в Петербург. А что предпринять потом, видно будет.

Зубов совету последовал. Однажды Кутайсов получил от него письмо с просьбой о позволении жениться на его дочери. Тщеславный выскочка-цирюльник, сверх меры польщенный, помчался в Святомихайловский замок, пал в ноги императору и, держа в руках послание Зубова, стал умолять осчастливить его и дочку, дав согласие на этот брак. Павел мельком проглядел письмо и возвратил его адресату со словами: «Этому безумцу в кои-то веки пришла в голову разумная мысль. Пусть возвращается».

Спустя две недели Зубов был уже в Петербурге и, заручившись одобрением Павла, увивался за дочерью его фаворита. Это служило прикрытием, за которым скрывался заговор. Он формировался и рос, привлекая все новых недовольных. Сначала речь шла лишь об отречении императора, о его замене другой персоной. Павла предполагалось под надежной охраной сослать в одну из отдаленных провинций России, а на трон посадить великого князя Александра, хотя его согласием не заручились. Лишь немногие из заговорщиков отдавали себе отчет в том, что, коли кинжал вынут, в ножны он вернется окровавленным. Эти последние, зная Александра, предвидели, что на регентство он не согласится, и решили обеспечить ему возможность унаследовать опустевший трон.

Между тем Пален, хоть и был главой заговора, тщательно избегал каких-либо поступков или фраз, которые могли бы стать изобличающей его уликой. Он был до такой степени осмотрителен, что, судя по тому как разворачивались события, до последней минуты оставлял за собой выбор: посодействовать своим соратникам или встать на сторону Павла. Подобная сдержанность с его стороны вносила известный холодок в переговоры конспираторов, и дело, пожалуй, могло бы затянуться еще на год, если бы он сам не ускорил его посредством стратегической уловки, которая наперекор своей странности сулила верный успех: Пален, прекрасно изучивший характер своей жертвы, знал это. Он послал царю анонимное письмо, в котором предупреждал о грозящей опасности. К нему был приложен список имен всех заговорщиков.

Получив это послание, Павел усилил караульные посты Святомихайловского замка и вызвал к себе Палена.

Тот незамедлительно явился: он ждал этого приглашения. Павла I он застал в его спальне, на втором этаже. Это была большая четырехугольная комната с камином, расположенным прямо напротив двери, и двумя окнами, обращенными во двор. Перед ними стояла кровать, а в ее изножии находилась вторая, потайная дверь, ведущая в покои императрицы. Кроме того, имелась еще лестница, известная только самому царю: попасть на нее можно было через люк, проделанный в полу. Он открывался, если нажать в нужном месте каблуком сапога, а лестница вела в коридор, по которому можно было бежать из дворца.

Император большими шагами расхаживал взад-вперед, временами издавая грозное рычание. И вот дверь открылась – вошел Пален. Император повернулся, скрестил руки на груди и в упор уставился на него. Выдержав паузу, он спросил:

– Граф, вам известно, что происходит?

– Я знаю только, – отвечал Пален, – что мой милостивый государь приказал позвать меня, и я поспешил явиться в его распоряжение.

– Но знаете ли вы, почему я вас вызвал? – закричал царь, не скрывая нетерпения.

– Я почтительно жду, когда ваше величество соблаговолит сказать мне это.

– Я позвал вас, сударь, потому что против меня плетется заговор.

– Это мне ведомо, ваше величество.

– Как? Вы об этом знаете?

– Без сомнения. Ведь я – один из заговорщиков.

– Недурно! Мне только что прислали их список. Вот он.

– А у меня при себе его копия, ваше величество. Вот она.

– Пален! – пробормотал император в ужасе, не понимая, что и думать.

– Ваше величество, – продолжал граф, – вы можете сопоставить два списка. Если доносчик хорошо информирован, они должны совпадать.