Роберт Сервис - Аргонавты 98-го года. Скиталец

— Их происхождение покрыто таинственной неизвестностью. Высеченные из гранита, они весят чуть ли не по тридцать тонн каждая, причем их насчитывают сотни.

— Когда я был там, их было свыше шестисот, — заметил Мун.

Все удивленно посмотрели на него.

— Черт возьми! — воскликнул Хилькрест. — Я знаю это только по книгам и говорю об этом, а между тем вы их видели. Каким образом вы попали на Истер-Айленд.

— Во время кораблекрушения.

— Расскажите нам об этом, — сказал Аубрей.

— Не о чем рассказывать. Наше судно было нагружено лесом и направлялось из Портланда в Атофагаста. Во время разыгравшегося шторма в судне образовалась огромная пробоина, и мы должны были бросить его и пересесть в шлюпку, в которой пустились по бурному океану. Так проплыли мы свыше семисот миль и на десятый день увидели остров. Мы все были измучены, испытывали неимоверную жажду и голод, но прошло еще два дня, пока мы смогли высадиться на сушу.

— Это было ваше единственное кораблекрушение? — спросила Фелиция.

— Нет, было еще два. Я думаю, что я просто неудачник. Во время каждого плавания со мной что-нибудь случалось.

— Расскажите, пожалуйста, о других кораблекрушениях, — хором попросили собеседники.

— В другой раз наше судно разбилось у скал Патагонии. Нам пришлось босиком пройти сто миль, чтобы добраться до Галлегоса. Все время мы питались сырыми черепахами. Я никогда не забуду этого плавания.

— А в третий раз?

— У берегов Айланда, — лаконично ответил Мун.

Он, казалось, почувствовал себя неловко, став центром всеобщего внимания. Он нервно теребил сигару и сразу умолк. Было вполне ясно, что он не имел охоты говорить о своих приключениях.

— Интересный человек, — сказал Аубрей Фелиции. — Он один видел больше, чем мы все, вместе взятые. Но он нем, как рыба.

— Скажите, миссис Арден, — заговорил Хилькрест, — видели ли вы когда-нибудь танец гула-гула? Мара великолепно танцует. Ты протанцуешь гула-гула, Мара?

Девушка убирала посуду со стола. Она застенчиво опустила голову и вся зарделась.

— Ну, потанцуй, — настаивал Хилькрест. — Я куплю тебе серебряный крестик, когда поеду в город.

Наконец Мару убедили. Она вышла на несколько минут и вернулась с гитарой. Волосы у нее теперь были распущены и широкой волной ниспадали на хрупкие плечи. Хилькрест завел граммофон и поставил надлежащую пластинку.

Мара танцевала восхитительно. Гула-гула считается похотливым танцем, но она танцевала так пластично и гак скромно, что зрители были очарованы и не могли равнодушно глядеть на ее нежную изящную фигуру. Все стали бить в ладоши, и, когда она по окончании танца низко присела, разразились дружными рукоплесканиями.

Фелиция больше всех пришла в восторг от этого зрелища и втайне решила, что Мара должна научить ее танцевать. Затем Хилькрест предложил сыграть в бридж. Мун сказал, что не умеет играть и, извинившись, ушел, а остальные уселись за игру.

Мун спустился к берегу. Там он увидел длинную пристань, которая кончалась с одной стороны небольшой площадкой. Сюда он и направился. Стоя у перил, он отшвырнул от себя сигару и закурил трубку. Это было ему больше по душе. Он не принадлежал к аристократии, как Фелиция. Он чувствовал себя нехорошо в той компании на веранде. Бридж, искусство, светские сплетни! Какая пропасть была между ними! Она была леди, богата, образованна, красива. Он был грубый бедняк, осмелившийся плыть против течения жизни. Ему захотелось уйти отсюда.

К нему приблизилась какая-то тень. Это был Пепе, младший брат Мары. Он стоял на краю пропасти неподвижно, как бронзовая статуя. В руке у него была тонкая пика с четырьмя зубцами. Его взор устремился на темную воду. Не говоря ни слова, он следил и ждал.

Мун заинтересовался и стал наблюдать за ним. Это был маленький дикарь, а вместе с тем он намного превосходил его, например, по зоркости. Пепе мог видеть то, чего он не мог видеть. Глядя на поверхность воды, мальчик проявлял глубокие познания мудреца. Сколько Мун ни всматривался, он ничего не мог углядеть в воде, а мальчик безошибочно нанизал на пику рыбу, которая проплыла на большой глубине. Мальчик мог процветать и наслаждаться жизнью там, где он сам погиб бы. Эта маленькая фигурка почти первобытного существа вызвала в нем восторг.

Он почувствовал некоторое душевное облегчение. Быть может, и он превосходил тех мужчин, которые остались на веранде.

С пристани ему было видно, как на веранде за столом, освещенном лампой, сидели игроки. Он легко разглядел силуэт Фелиции и глубоко вздохнул… Сбросив с себя одежду, он нырнул в лагуну. Вода была теплая, и он долго плавал, предаваясь размышлениям.

Он испытывал чувство оторванности от цивилизации — культурные люди и города как будто перестали для него существовать. Они были чужды ему. Туг он жил полной жизнью — среди первобытной природы. Только эти горы, море и небо были близки ему.

Он вспомнил беседу во время обеда, когда все объясняли причину своего присутствия на здешних благодатных островах. Никто не упомянул о самой главной причине — беспредельной красоте и обаянии природы. Сегодня он почувствовал непреодолимый зов этой природы.

Наконец, утомленный долгим плаванием, он вернулся в усадьбу, лег на предоставленном ему диване и крепко уснул, как беззаботное дитя.

Через несколько дней отдыха в усадьбе Хилькреста Фелиция решила уехать.

— Мы поедем на Моореа, — сообщила она Джеку. — Я рассказала обо всем Хилькресту. Он согласился отвезти нас туда на своем катере. Наше приключение заинтересовало его, и он хочет помочь нам расправиться с Гридлеями. Вы довольны?

— Я рад возвращению на Моореа.

— Вам не нравится здесь?

— Не очень.

— Понимаю. На этот раз вы можете остаться там. Вам предстоит немало работы. А теперь пойдем готовиться к отъезду.

Стоя у мачты, Фелиция смотрела на удаляющийся берег Таити. Едва только они вышли из лагуны в открытое море, погода испортилась. Подул сильный ветер. Вокруг поднимались высокие волны, которые время от времени обрушивались на палубу катера и заливали ее.

Все промокли и искали укромных мест, чтобы спрятаться от непогоды. Но вскоре небо прояснилось. Море опять успокоилось. Появились дельфины и чайки, которые с шумом сопровождали судно.

К Фелиции подошел Хилькрест и стал беседовать с ней. Мун поместился рядом с рулевым и наблюдал за парочкой. С тоской он понял, что Фелиция и Хилькрест составляли подходящую пару. Он искренне преклонялся перед превосходством Хилькреста. Майор обладал всем тем, чего у него не было — манерами, воспитанностью, всесторонним образованием. Его поражала начитанность Хилькреста — тот владел солидной библиотекой исключительно серьезных книг. Хилькрест был сведущ во многих научных вопросах, много путешествовал по Австралии, Африке и Америке. Мир был для него хорошо изученной книгой. У него была удивительная память, и он умел рассказывать о своих приключениях с такой необычайной живостью, что буквально захватывал слушателей. Он всегда увлекался чтением и серьезными вопросами. В нем сочетались ученый и светский человек.