Кэрри Гринберг - Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании

Опустив голову, Эвике чуть не подпрыгнула на месте. Ее руки казались меньше, а под ногтями заметна была черная каемка грязи. Только бы сестра Схоластика не заметила! Поговаривали, что она запросто может пробить стену одним ударом четок… Но постойте, какая сестра Схоластика, какой приют? Все это было так давно! Она уже взрослая. Никто не посмеет ее бить…

– Эвике, опять ловишь ворон?!

К ней уже спешила женщина в монашеском облачении, высокая, как гренадер, со строгим бесцветным лицом и плотно сжатыми губами.

– Почему так долго возишься? – протрубила она. – Думаешь, такая важная птица, что его сиятельство будет тебя дожидаться? Посмотрите на нее, еще не умылась!

Крепко ухватив Эвике за плечо, монахиня проволокла ее через дортуар в ванную комнату и, наполнив водой тазик с отколотыми краями, начала тереть ей лицо куском зернистого мыла. Эвике зажмурилась, не сопротивляясь. Ледяная вода обжигала щеки, мыло больно царапалось – выходит, все взаправду. Но как такое возможно?

– Ну вот, гораздо лучше, – проворчала воспитательница, швыряя в нее полотенцем. Эвике быстро вытерлась. Все нужно делать в спешке, вспомнила она. Заправлять кровати, орудовать ложкой за обедом, умываться. За спиной всегда толпятся другие сироты. Их слишком много, а воды и еды – слишком мало.

– Благодари Пресвятую, – говорила между тем сестра Схоластика, – что мать-настоятельница отдает графу именно тебя. Ты хоть и делаешь успехи в домоводстве, но тебя еще муштровать и муштровать.

Все встало на свои места. Ей двенадцать лет. Граф фон Лютценземмерн приехал ее забирать. Хотя Эвике не могла взять в толк, почему это происходит по второму разу, страх понемногу отступил. То был лучший день в ее жизни.

– Куда мне идти, сестра? Граф ждет меня в кабинете матушки-настоятельницы?

– Нет, – последовал неожиданный ответ, – его коляска под окном. Можешь с ним поговорить.

– Что?

– Открой окно и поговори с ним и виконтессой, – повторила сестра. – Ну, чего встала? Иди, давай!

Эвике посмотрела на нее недоверчиво. Она точно помнила, что граф приезжал один, но, не смея спорить, он открыла окно. Во дворе стояло знакомое ландо. Но вместо Штайнберга в коляске сидел граф, помолодевший, с черными усами, а рядом с ним – маленькая Гизела в белом платьице, повязанном синим кушаком. Заприметив Эвике, виконтесса помахала ей рукой.

– Привет, сестрица!

Эвике вцепилась в подоконник.

– Тссс, Гизи, мы ведь хотели сделать ей сюрприз, – глаза графа лучились счастьем. – Спускайся к нам, дочка.

– Я не понимаю, ваше сиятельство! – прокричала Эвике.

– Не называй меня так. Ты ведь моя родная дочь. Просто много лет назад я потерял твой след. Но отныне мы снова будем вместе. Приди к нам!

– Я сейчас! Подождите!

Монахиня уже покинула спальню, и Эвике подбежала к двери, дернула за ручку, но ничего не произошло. Дверь была заперта. Как же так? Она вернулась к окну, но каким-то образом за время ее отлучки окно тоже успело закрыться. Эвике подергала шпингалет, а когда тот не поддался, в отчаянии заколотила по стеклу. Нужно выбраться отсюда любой ценой. Иначе они уедут без нее. Иначе она останется здесь навсегда…

Когда Эвике ни с того ни с сего встала, закрыла глаза и начала тереть лоб, Уолтер тоже поднялся. Что это с ней? Но перед глазами потемнело.

В следующий миг он стоял на чисто выметенном крыльце. За спиной была дверь, высокая и узкая, с тускло поблескивавшей медной ручкой. Дверь вела в контору, где в дальнем уголке примостился и его стол, прогнувшийся под кипами бумаг. Что угодно, только бы туда не возвращаться!

Выщербленные ступени спускались на улицу, где тесным кружком стояли его родные. Да, он узнал их всех. В центре группы – отец, прямой и черный, как базальтовая колонна. Под руку его держала мать, скорбно качая головой. По обе стороны стояли братья и сестры. Сесил в строгом костюме пастора, Эдмунд в парадном мундире, Эдна в платье из белого батиста, а так же Джордж, Чэрити и Оливия, серьезные, как во время службы. На руках у Чэрити сидел малыш Альберт, в коротких штанишках и плюшевой курточке. Даже его глазенки осуждающе смотрели на Уолтера. Тот попятился назад.

Раздались всхлипы. Прикрывая лицо платочком, миссис Лэнфорд зарыдала, но совсем тихо, чтобы не дай бог не услышали посторонние, хотя улица, серая в утренней полумгле, была совершенно пуста. У мистера Стивенса задергалась щека и, не в силах более скрывать чувства, он произнес сурово:

– Что же ты делаешь со своей матерью, мальчик?

– Мудрый сын радует отца, а глупый человек пренебрегает мать свою, – патетически процитировал Сесил.

– Это всего лишь кошмарный сон! Ничего этого не происходит! – крикнул Уолтер, но сестры зашикали на него.

– Как ты смеешь поднимать на отца голос!

– Позвольте мне поговорить с ним, сэр, – обратился Сесил к отцу. – А ты, Уолтер, держи себя в руках. Твое поведение недостойно нашей семьи. Но возрадуйся, ибо не все потеряно. Стань одним из нас, и обретешь покой.

– Все равно не получится. Я старался не выделяться, но выходило наоборот.

– А все потому, что ты полагаешься на свое воображение. Это опасно, Уолтер! Дойдет до того, что твоим разумом овладеет какая-нибудь блажная идея. Например, что ты уехал на Карпаты и познакомился там с вампирами…

– Но разве это не так?

Поджав губы, сестры переглянулись, будто он высморкался в скатерть.

– Разумеется, нет. Даже не говори подобного, ибо уста глупого – близкая погибель.

Уолтер вцепился в перила.

– Что же мне делать? – спросил Уолтер, растерянный. На лицах, смотревших на него снизу вверх, заиграли улыбки.

– Вот именно! Делать – именно делать! – заговорил отец. – Искупи свои заблуждения трудом. Открой эту дверь и ступай в контору. Исполняй все поручения своего начальника. Поступай так каждый день, и ты спасен!

– Мы пришли тебя спасти, – вторили ему сестры и братья.

– Мы знаем что говорим, потому что нас больше.

– Открой эту дверь.

– Иди в свою контору.

Их голоса слились в единый гул, и Уолтер схватился за медную ручку, готовясь открыть дверь для того хотя бы, чтобы прекратилось это жужжание. Но ручка дрожала под его пальцами, как будто кто-то дергал ее с другой стороны. Да, так и было. Кто– то колотил в дверь, бился об нее, как пойманная птица в силке. Прислушавшись, Уолтер разобрал слова.

– Нет, нет, нет! Не уезжайте без меня! Я должна выбраться отсюда! Я не хочу больше оставаться одна!

– Эвике! – завопил он, рванув на себя дверь. Среди Стивенсов началась суматоха.

– Не существует никакой Эвике! – выкрикнул Сесил, ставя ногу на нижнюю ступеньку.