Эжен Лабом - От триумфа до разгрома. Русская кампания 1812-го года

Ночью около прекрасного поместья Заселье повторились сцены, виденные нами накануне. Кроме солдат, увлеченных грабежом карет и повозок, кругом мы видели людей, умиравших от голода и холода и несчастных лошадей, которые, мучимые жаждой, пытались своими копытами проломить лед, чтобы найти под ним хоть немного воды.

8-е ноября. Наш багаж был настолько велик, что грабеж практически не оказал влияния на его количество. Мы весьма энергично шли весь день, поскольку думали, что сошли со Смоленской дороги и рассчитывали на то, что идя по пути менее пострадавшему от войны, мы найдем нетронутые деревни, где можно будет укрыться от непогоды, что мы подкрепим там свои силы, а главное – найдем корм для наших оголодавших лошадей. Но эти надежды не оправдалась. В селе Слобода, [137] Не сохранилась. – Прим. перев. где мы собирались переночевать, мы столкнулись с новыми ужасами. Все здесь было уничтожено, а вокруг бродили казаки, грабили и убивали каждого, кто, побуждаемый необходимостью, выходил на поиски пищи. При таких тяжелых обстоятельствах генерал д'Антуар, военный талант которого уже не раз приносил нам много пользы, казалось, раздвоился – он присутствовал везде, где была опасность. Он заставил нашу артиллерию вести эффективный огонь везде, где она была расположена, но во время осмотра позиций пушечное ядро перебило его правое бедро, убив перед тем его вестового, стоявшего рядом с ним.

Вице-король, зная, что на следующий день мы должны перейти реку Вопь, вечером послал туда генерала Пуатвена и группу инженеров, чтобы они до нашего прихода построили мост. Рано утром 9-го ноября мы прибыли к этой реке, но каково же было наше отчаяние, когда мы увидели всю армию и багаж, расположившихся вдоль берега реки и не имевших никакой возможности перейти ее. Началось возведение моста, и он был уже почти готов, но ночью внезапно поднялась вода и смыла его.

Казаки, которых мы видели накануне, узнали о нашем критическом положении и тотчас подошли к нам. Мы уже слышали выстрелы наших острых стрелков, старавшихся удержать их, но быстро приближавшийся к нам шум оружия, ясно доказывал, что при виде наших неприятностей противник стал действовать еще смелее. И в то же время вице-король, благородство души которого всегда придавало ему сил в моменты самых больших опасностей, сохранил хладнокровие, необходимое в столь отчаянных условиях. Чтобы поднять дух солдат, которые были напуганы появлением казаков больше, чем трудностями перехода Вопи, он отправил несколько отборных отрядов, которые отбили русских на наших флангах, и в тылу, тем самым дав нам возможность заняться переправой через реку.

Принц, видя необходимость того, чтобы кто-нибудь из старших офицеров подал пример мужества и первым перешел через реку, приказал полковнику Дельфанти возглавить Королевскую Гвардию и вброд перейти Вопь. Этот храбрый офицер, храбрость которого невозможно переоценить, с радостью взялся за выполнение этого задания. И на наших глазах, по пояс в воде, среди плавающих льдин, со своими гренадерами, он благополучно вышел на противоположный берег.

За ним немедленно двинулся вице-король со своим штабом и, уже на том берегу отдавал необходимые распоряжения, чтобы максимально облегчить процесс перехода. Затем пошел обоз. Первые повозки и несколько пушек благополучно переправились на тот берег. Но, поскольку река эта очень глубока, а берега крутые и обледеневшие, было лишь одно место, где можно было выйти на берег – там специально для этого прокопали всход. Но пушки своими колесами сделали на дне такие глубокие рытвины, что их невозможно было вытащить. Таким образом, единственный имеющийся брод вскоре так загромоздился, что оставшаяся часть артиллерии и обоза уже не могла им воспользоваться.

Всех охватило отчаяние, ведь, несмотря на все усилия, предпринятые нашим арьергардом, чтобы удержать русских, они все-таки приблизились. Всеобщая паника только усилила опасность. Река замерзла только наполовину и повозки не могли проехать, а тем, у кого не было лошадей, пришлось идти вброд. Плачевность ситуации усугубляло то, что нам пришлось бросить около сотни пушек, большое количество фургонов с боеприпасами и провизией, а также множество разных повозок и экипажей, которые везли остатки провизии, взятой нами из Москвы. Когда стало ясно, что выбора нет, все поспешно начали нагружать своих лошадей самым ценным имуществом. Но если кто-то ненадолго отходил от своего экипажа, огромные толпы солдат, не давая владельцу возможности взять то, что он хотел, налетали на этот экипаж и моментально разграбляли его, особое внимание уделяя муке и водке. Артиллеристы, бросившие свои пушки, узнав, что противник уже близко, быстро заклепывали их, в отчаянии, что не могут переправить их через реку, загроможденную завязшими фургонами и бесчисленным множеством утонувших солдат и лошадей. Крики людей, переплывающих реку, ужас спускавшихся к переправе, которые ежеминутно скатывались вместе со своими лошадьми в реку, отчаяние женщин, плач детей, и даже испуганные солдаты – все это представляло такое раздирающее душу зрелище, что одно только воспоминание о нем до сих пор заставляет содрогаться всех очевидцев этой переправы.

Несмотря на то, что мне очень больно вспоминать о том страшном дне, я не могу не рассказать об одном случае проявления материнской любви, столь трогательной и столь возвышающей человеческую природу. Память о нем согревает мою душу и рассеивает то чувство печали, которое я испытывал, глядя на этих несчастных.

Маркитантка нашего корпуса, прошедшая с нами всю кампанию, возвращалась из Москвы, везя в своем фургоне пятерых маленьких детей и все то, что ей удалось добыть в соответствии с родом ее деятельности. Стоя на берегу Вопи, она с ужасом смотрела на бурный поток, который вынуждал оставить на его берегах все ее небольшое состояние, которое она хотела вложить в будущее своих детей. Она очень долго искала другое место для перехода, но безуспешно. Вернувшись в полном отчаянии, она сказала мужу: «Нам действительно придется все бросить, давайте же попытаемся спасти наших детей». Сказав это, она взяла из повозки двоих самых маленьких и вложила их в руки своего мужа. Я видел, как бедный отец крепко прижав к себе малышей, вошел в воду – ноги его дрожали. Она стояла на коленях у самой кромки и не сводила с него глаз, а затем устремила свой взгляд в небо, но увидев, что он благополучно добрался до противоположного времени, она вскинула руки вверх, благодаря Всевышнего, вскочила и громко воскликнула: «Они спасены! Они спасены!» Взволнованный отец осторожно уложил свой драгоценный груз на берегу, потом вернулся назад, взял еще двоих и снова погрузился в воду. Теперь с ним была и его жена – она несла пятого малыша на одной руке, а другой крепко ухватилась за своего мужа. Все благополучно достигли берега. Те же дети, которых перенесли первыми, подумав, наверное, что их бросили, громко заплакали, но их слезы моментально высохли, когда счастливая семья вновь воссоединилась.