Морис Леблан - Графиня Калиостро

Барон д'Этиг был взбешен:

— Так это опять вы?! И переодеты? Что за фокусы — неужели вы набрались нахальства и здесь приставать ко мне с просьбой о руке моей дочери? Отвечу вам последний раз: этого никогда не будет!

Рауль схватил барона за руку, властно одернул его:

— Тихо! Скандал не нужен ни вам, ни мне. Подведите сюда ваших друзей.

Годфруа еще колебался, но обещания Рауля, его уверенный вид, видимо, развеяли сомнения барона.

— Я знаю этого молодого человека, — обратился д'Этиг к своим компаньонам. — По его словам, здесь, возможно, спрятано нечто…

Рауль прервал его:

— Никаких «возможно», сударь! Я уроженец здешних мест, еще мальчишкой играл в этом замке с детьми старого садовника. Он часто показывал нам кольцо на стене в подвале и повторял: «Там спрятан клад, я сам видел, как туда складывали старинную посуду, часы, подсвечники…»

Эти слова привели друзей Годфруа в неописуемое волнение.

— Подвалы? Мы их уже тщательно осмотрели! — возразил Бенто.

— Значит, не так уж тщательно, — заметил Рауль. — Давайте я вам покажу.

Они подошли к лестнице, ведущей в подземелье. Перед ними возникла целая анфилада сводчатых подвальных залов.

— Третий поворот налево, — произнес Рауль, уже успевший изучить все закоулки замка. — Вот, глядите!

Он ввел пятерых друзей под низкие своды последнего и самого мрачного подземного зала.

— Но тут же ни черта не видно! — раздосадованно сказал Ру д'Эстьер.

— В самом деле, — посочувствовал Рауль. — Но спички у меня есть, сейчас мигом сбегаю за свечой!

С этими словами он затворил дверь подвала, повернул ключ и на прощанье прокричал пленникам:

— Зажгите все семь свечей подсвечника — вы найдете его под крайней плитой крайней стены, он заботливо укутан паутиной самых мудрых пауков!

Рауль еще не вышел на дневной свет, как мощные и яростные удары кулаков принялись крушить дверь темницы — шаткая и прогнившая, она могла продержаться лишь несколько минут. Но Раулю и этого было достаточно…

Выхватив кирку у какого-то рабочего, он бросился к девятой колонне террасы. Венчавшая ее ваза уже была сбита, и Рауль атаковал сначала цементную капитель, потом принялся за кирпичную кладку, которая быстро пала под его напором. В открывшемся отверстии Рауль увидел какой-то металлический предмет. Это была одна из семи ветвей большого соборного канделябра. Рабочие обступили его и с удивленными восклицаниями глазели на находку — первую за все утро.

Возможно, Раулю удалось бы преспокойно унести металлическое чудо под предлогом, что он спешит показать его одному из пятерых друзей. Но в этот самый момент в проеме двери, ведущей в подвалы, возник Рольвиль, а за ним и все остальные, и раздались крики:

— Вот он! Держите его, это вор!

Рауль нырнул в толпу рабочих и пустился бежать.

Признаться, поведение нашего героя выглядит по меньшей мере нелепым. Стоило ли входить к барону в доверие только для того, чтобы на несколько минут запереть его с друзьями в подвале? Но в действительности у Рауля была совсем другая цель: скорее найти и преподнести даме своего сердца желанную для нее вещь. Вот почему теперь ему приходилось спасаться со всех ног.

Главный вход в замок был закрыт. Рауль обогнул два пруда, вырвался от двух рабочих, пытавшихся его схватить, и, преследуемый орущей толпой, влетел в сад, окруженный высокими стенами. Преодолеть ограду было решительно невозможно.

— Черт побери, — прорычал Рауль. — Я окружен и затравлен. Сейчас на меня спустят гончих псов. Надо же, какая незадача!

Сад соседствовал с сельской часовней, церковное кладбище примыкало к замку, и только массивная решетка в стене отделяла сад от фамильного склепа прежних владельцев поместья де Гер. Рауль быстро протиснулся между прутьями, и тут дверь усыпальницы отворилась, и чья-то рука схватила юношу за плечо. Он не успел опомниться, как оказался внутри мрачного помещения. В первое мгновение он ничего не видел и скорее почувствовал, чем понял, что перёд ним Жозефина Бальзамо.

— Идите за мной, — промолвила она, отперев другую дверь, выходившую на деревенское кладбище.

Невдалеке от часовни стояла старинная карета, какие нечасто попадались даже в этой глухой местности. В нее были впряжены две тощих лошади, на облучке восседал кучер с пышной седеющей бородой и сгорбленной спиной.

Рауль и графиня, никем не замеченные, вскочили в карету. Она негромко приказала кучеру:

— Быстрее, Леонар!

Часовня стояла на околице деревни, и на своем пути они почти не встречали строений. Лошади перешли на рысь. Карета, столь невзрачная снаружи, оказалась очень просторной, на удивление удобной. От посторонних взглядов седоков надежно защищали деревянные жалюзи на окнах. Рауль тотчас же воспользовался интимной обстановкой, пал на колени и принялся изливать весь пыл восторженной любви. Он едва мог дышать от переполнявшей его сердце радости. Если даже графиня была несколько шокирована потоком признаний, все то, что он для нее сделал, давало Раулю некоторое право уже при второй их встрече перескочить через промежуточные этапы и приступить прямо к делу. Он говорил так искренне и весело, что это обезоружило бы собеседницу самых строгих нравов:

— Неужели это вы? Какое счастье! В тот самый момент, когда охотничья свора готова растерзать бедную жертву, из-за кулис является Жозефина Бальзамо и спасает несчастного! Боже, как я люблю вас! Я люблю вас давным-давно! Целый век! Клянусь, эта любовь горит во мне сто лет, если не больше. Но эта старая любовь молода, как вы. И прекрасна, как вы! А вы поистине прекрасны, на вас нельзя смотреть без трепета и восторга. О, божественное создание! Ваш взгляд, ваша улыбка, каждая черточка вашего лица поразительны и неуловимы, — он вздрогнул и продолжал шепотом: — Вы смотрите на меня благосклонно, вы не сердитесь, вы не отвергаете мою любовь!

Она спросила с улыбкой:

— А если я попрошу вас выйти из кареты?

— Я откажусь.

— А если я позову на помощь кучера?

— Я убью его!

— А если я сама сойду?

— Я буду объясняться в любви, стоя посреди дороги…

Она рассмеялась:

— Что ж, у вас на все готов ответ. Ладно, оставайтесь. Но довольно сумасбродств, расскажите мне лучше, что случилось в замке и почему эти люди гнались за вами.

— Я расскажу вам все, ибо вы не отталкиваете меня, вы принимаете мою любовь! — торжествуя, воскликнул Рауль.

— Ничего я не принимаю, — со смехом отвечала графиня. — Вы осыпали меня признаниями в любви, хотя мы даже не знакомы.

— Я знаю вас!

— Вы едва могли разглядеть меня ночью, при свете фонаря.

— Но разве я не видел вас накануне при свете солнца? У меня была возможность восхититься вашим мужественным поведением во время отвратительного судилища в замке д'Этиг.