Фридрих Герштеккер - Луговые разбойники

Браун молча слушал напоминание о своем последнем свидании с Мэриан, ни одним жестом не выдав своего волнения.

– Полно болтать, Робертс, – сказал Кук, – вы действительно рискуете простудиться. Садитесь-ка лучше к огоньку! Да и вам, Гарпер, не мешает лечь и укрыться как следует одеялом; мы столько холодного воздуха напустили в комнату, что и вам нетрудно простудиться.

– Сначала мне не мешало бы помыться, – сказал Робертс, – а то в этой проклятой речонке столько всякой грязи, что я больше похож на свинью, чем на человека. Нет ли у вас какой-нибудь посудины, Гарпер?

– Вон там в углу стоит ведро с водой. Мойтесь на здоровье!

Пока остальные охотники рассаживались вокруг приятно засветившегося в камине огонька, Робертс, точно утка, полоскался в воде.

– Дайте уж и полотенце, добрейший хозяин! – сказал он, подходя к камину.

– Вот еще! – отозвался за Гарпера Кук. – Можете вытереться и своим носовым платком. Нечего беспокоить больного человека!

– Вытереться моим платком? Да им можно только мыться, а не вытираться, дружище. Все на мне мокро насквозь, а следовательно, и платок.

– Ну, бог с вами, возьмите мой!

– Теперь расскажите мне о вашей охоте, господа, – сказал хозяин. – Этакая, в самом деле, чудесная шкура, просто прелесть! Вы, Кук, повесьте ее, пожалуйста, повыше, а то собаки разорвут, как это они сделали уже со шкурой убитого мною оленя.

Робертс стал рассказывать самым подробным образом все перипетии охоты, вплоть до своего курьезного купанья в реке. Слушатели с нетерпением ожидали конца этого обстоятельного и малоинтересного для них, как для участников, рассказа. Наконец Кук, не выдержав, спросил Робертса:

– Скажите, Робертс, вы всегда так подробно рассказываете? Вот я думаю, вы надоели своей супруге такими скучными и длинными повествованиями. Неужели вы не могли сказать все поскорее?

– Расскажите-ка лучше вы покороче о том, – рассердился фермер, – как вы по ложному следу гнались за конокрадами, а мы послушаем!

– Да, да, Кук, – подхватил Гарпер. – Я давно просил вас рассказать об этом. Отчего вы не хотите этого сделать?

– Раньше я не хотел вас утомлять своим длинным рассказом, – сказал Кук, – а теперь, если хотите, передам вам все, как было. Заметив, что следы идут к реке, мы переправились через нее и, найдя их опять на другом берегу, направились по ним, думая, что это и есть следы конокрадов, так как других не попадалось. Гарфильд, хозяин украденных лошадей, уверял нас, что это именно и есть настоящие следы, мы и скакали по ним. Потом ему показалось, что он ошибся. Однако встретившийся по дороге фермер сказал нам, что недавно видел какого-то человека с несколькими лошадьми, сильно спешившего куда-то. Масти лошадей и других примет, по которым можно было бы признать лошадей, он сообщить не мог, так как встретился с тем человеком в темноте и не сумел ничего толком разглядеть. Он прибавил только, что догнать его нетрудно, они расстались всего лишь за полчаса до встречи с нами. Мы прибавили ходу и скакали всю ночь, остановившись только на несколько минут покормить лошадей и дать им немного отдохнуть. По мере приближения к преследуемому Гарфильд становился все нетерпеливее, грозя всеми карами, земными и небесными, проклятому конокраду. Он даже веревку захватил с собой и заранее наслаждался картиною повешенного на первом суку грабителя. Только к рассвету мы приблизились к какому-то молодому человеку, сидевшему под деревом, к которому было привязано несколько лошадей. Как ни странно нам показалось с первого взгляда, этот нахал даже не пошевелился при нашем приближении, а не только не думал удирать. Велико было разочарование Гарфильда, когда, приглядевшись внимательнее, он заметил, что лошади были не его. Действительно, к ветвям деревьев были привязаны две лошади, совершенно неизвестные нам, и третья – самого всадника. Гарфильд, да и все мы узнали в молодом человеке некоего Джонсона, недавно появившегося в наших краях, жившего исключительно охотой и пользовавшегося не особенно лестной репутацией. Однако придраться было не к чему, и нам, несолоно хлебавши, приходилось убираться восвояси. На все вопросы Джонсон отвечал уклончиво и довольно грубо. Кому, мол, какое дело до того, откуда эти лошади? Ведь никто не скажет, что он их украл! Никому также нет дела, куда он их ведет и что намерен с ними делать. Обозленный неудачей Гарфильд, подозревая, что этот молодой человек причастен к краже его лошадей, стал намеренно искать с ним ссоры, но мы сочли за лучшее удержать расходившегося спутника, понимая, что таким способом ничего нельзя добиться. Так как наступившая темнота и пошедший дождь делали невозможным дальнейшее преследование, мы решили возвратиться обратно, обыскав, по просьбе Гарфильда, окрестности. Все оказалось бесполезно: лошади исчезли, как привидение. Как они могли исчезнуть, я до сих пор понять не могу!

– А как вы предполагаете, куда их могли угнать? – спросил Баренс.

– По всей вероятности, в Техас. Это такая подозрительная сторонка, что просто не дай бог! Там из всех лошадей, наверное, половина краденых, если не больше!

– В ночь преследования вами конокрадов было совершено еще другое, более гнусное преступление: была убита жена Ассовума. Вы ведь, кажется, уже знаете об этом? – спросил Робертс. – Кстати, вы не слыхали чего-либо подозрительного, когда переправлялись через реку?

– Как же. Я припоминаю теперь, что именно в этот момент нам послышался какой-то крик. То, вероятно, был крик индианки: ведь хижина, в которой она была убита, находится недалеко от места нашей переправы. Кстати, Браун, не знаете ли, что теперь поделывает краснокожий?

– Решительно ничего не знаю! – отозвался молодой человек. – С тех пор как он похоронил Алапагу, о нем нет ни слуху, ни духу, хотя, конечно, он бродит где-нибудь поблизости, отыскивая следы убийцы. Едва ли краснокожий успокоится, не отомстив за гибель жены. Только удастся ли ему это, вот вопрос. Во всяком случае, регуляторам он мог бы принести неоценимую пользу. Никто лучше него не сумеет отыскать самые незаметные следы.

– Говорят, Браун, регуляторы выбрали вас своим предводителем вместо убитого Гитзкота, правда это? – спросил Робертс.

– Да, – сказал Браун. – Меня они выбрали своим командиром в округе Фурш Лафав, Гарфильда – в Литл-Джен. Я с готовностью принял на себя это поручение, но откажусь от почетной должности предводителя тотчас же после отыскания убийц Гитзкота и Алапаги. Больше мне ничего не надо. Скажите-ка, кстати, Робертс, мне передавали, что Роусон в своих проповедях сильно осуждает действия регуляторов, называя их чуть не язычниками!

– Роусона теперь нет здесь, – ответил Робертс. – Он уже с неделю уехал в город устраивать свои дела. Вот везет человеку: он за бесценок покупает ферму и земли Аткинса, а ведь это прекрасное имение!