Михаил Чурин - Рассказы капитана Мишина

– Я пошутил, – как-то вяло произнес Геннадий.

– В следующий раз, если надумаешь пошутить, шути без меня, – резко ответил Дмитрий.

После объяснений бывшие друзья пошли, понурив головы, каждый в свою сторону.

Судно вышло из испанского порта Пасахис. Предстояло совершить переход в свои воды, портом назначения был Санкт-Петербург. Для судов смешанного плавания Бискайский залив – достаточно сложный район, тем более что только в прошлом году суда португальской постройки получили разрешение на эксплуатацию в этом регионе. Работа требовала постоянного контроля за изменениями погодных условий – прогнозы, прогнозы и еще раз прогнозы. И все же судно не успевало выйти из этого опасного открытого района: было получено сообщение о значительном усилении ветра.

Александр Петрович в очередной раз поднялся на мостик, еще раз прочитал полученное сообщение, тревожно глянул в западную часть горизонта, пытаясь рассмотреть первые признаки ухудшения погоды. Да, так и есть – погода портится. Появились небольшие барашки, порывы ветра начали срывать с водной поверхности первые брызги. Встречный ветер усиливался. Александр Петрович подошел к штурманскому столу, еще раз поколдовал над картой. Даже с настоящей скоростью потребуется шесть часов для того, чтобы зайти в систему разделения движения напротив французского порта Брест. Но, как показывал приемник спутниковой системы, скорость уже начала падать.

На горизонте неожиданно появился знакомый силуэт коллеги по пароходству, Александр Петрович вызвал на связь своего знакомого капитана: «Виктор Иванович, ты куда направился? Дают ухудшение погоды». – «Знаю, прогнозы принимаю. Думаю, на попутной волне успею добежать до Бель-Иля, там и стану, пережду, – поделился своими планами коллега. – «Ты чего переживаешь? Попросись в Брест, там отстоишься. Они скорей всего разрешат постоять», – посоветовал Виктор Иванович. Но, как впоследствии выяснилось, Виктор Иванович все же не успел добежать, у него были значительные проблемы, и только благодаря его опыту и выдержке ситуацию удалось разрешить без серьезных последствий.

Александр Петрович в очередной раз в раздумьях наклонился над картой. Порывшись в ящиках штурманского стола, достал карту с планом порта Брест. Ему еще не доводилось заходить в этот порт. «Да и если пустят, то там можно застрять надолго. Циклон идет за циклоном. Надо все же постараться протянуться в пролив, там и стать, если будет невозможно продолжить движение» – рассуждал капитан.

Погода продолжала портиться, появились отчетливые и уже достаточно высокие волны, ветер крепчал, срывая пену с гребней волн. Скорость судна упала до шести, а еще через час до пяти узлов. Кроме нового все усиливавшегося волнения, появилась зыбь, идущая с запада, сообщая, что там за горизонтом разыгрался серьезный шторм. Александр Петрович все больше беспокоился, но, внешне не проявляя никаких признаков нервозности, все чаще и подолгу задерживался на мостике. В шестнадцать часов на вахту заступил старший помощник, в начале его вахты скорость упала до четырех узлов. Судно тяжело взбиралось на гребни волн и стремительно падало в основание следующей волны, создавая миллионы брызг. Самое опасное было еще впереди, и капитан уже прикидывал, как судно будет следовать в системе разделения движения. Если ветер не изменит своего направления, то придется идти, имея волну чисто в борт, что и произошло в восемнадцать часов. К этому моменту судно все же дотянуло до входа в систему. Капитан сделал предварительное объявление по громкоговорящей, что судно заправляется в систему, а так как оно будет испытывать бортовую качку, экипажу необходимо еще раз проверить и крепить все по-походному в каютах и на объектах по заведованию. Судно легло на новый курс системы разделения движения. Крен достигал тридцати градусов на каждый борт.

Впереди с правого борта следовал небольшой теплоход с низкой рубкой. Теплоход надолго исчезал из вида, проваливаясь между гребнями очередной пары волн. Все присутствующие на мостике с тревогой следили за попутчиком, но пароходик настойчиво выскакивал на вершину очередной большой волны. И каждый раз вахта на мостике облегченно вздыхала, обнаружив его появление. «Как они там? Как там экипаж? Наверное, тяжеловато», – задал старпом сам себе вопрос. На что Александр Петрович произнес: «А они, наверное, так же думают и о нас». Очередная мощная волна навалилась на левый борт, тяжелое капитанское кресло поползло по палубе мостика. Капитан быстро спустился к себе в каюту: он еще до изменения курса проверил, все ли у него закреплено. К его большому удивлению телевизор валялся у основания каютной стенки, вывалившись из специальной ниши. Причем у телевизора сверху было специальное крепление, а полка, на которой он был установлен, имела высокий бурт. Крепление от такой качки ослабло, и бедный телевизор, перепрыгнув бурт, упал на палубу. Как понял капитан, кинескоп от взрыва спасло лишь то, что розетка телевизора была включена и электрический провод задержал падение. Капитан поднявшись на мостик, рассказал старшему помощнику о своём прыгающем телевизоре. На что тот сообщил, что капитан не знает самого главного.

– Не знаю самого главного, что случилось? – насторожился Александр Петрович.

– В каюте второго механика от качки расшаталось крепление аквариума и, когда механик спал, аквариум упал со стола. Второй механик, с его слов, поначалу подумал, что волной выбило иллюминатор, – поделился новостями старпом.

Аквариум разбился полностью, все рыбы погибли, палуба каюты была залита потоками воды в объеме двух ведер. В прошлом контракте экипажу посчастливилось посетить океанариум в Барселоне. После этого механики завели у себя аквариумы, причем самый большой был у второго механика. Аквариумы заполняли водой лишь наполовину, чтобы она не выплескивалась во время качки. Чуть позже у самого Александра Петровича в каюте появилась небольшая емкость с водной черепашкой. Принципиальное отличие заключалось в том, что черепашку вместе с банкой можно было в любой момент спрятать в рундук в спальне или даже в письменный стол кабинета. С аквариумом было сложнее, но обычно к механикам в каюты санитарные власти при оформлении приходов и отходов не заходили. Оформляли документы у капитана. Позже черепашка уехала домой: приезжала жена и забрала её с собой.

На мостик поднялся второй помощник и сообщил, что ужин скорей всего не состоится: повар Елена совсем укачалась, сидит зеленая, зареванная, у неё все кастрюли скачут, готовить невозможно. «Так, старпом, вызовите на мостик боцмана», – дал команду Александр Петрович. Боцман Виктор Григорьевич, самый старший по возрасту член экипажа, быстро поднялся на мостик. «Григорьевич, сходи на камбуз и посмотри, что успела повар приготовить. Если есть возможность, то надо довести до ума приготовленное и организовать ужин, если нет – обойдемся, сваргань легкий ужин с бутербродами. Ужинать будем завтра, ночью повернем в пролив. А Елену отправь в каюту, пусть приведет себя в порядок и немного отдохнет. Она у нас одна, и её надо пожалеть». Сам же капитан вызвал на связь службу движения порта Брест, проинформировал о намерении все же стать на якорь в южной части пролива западнее района Сен-Мало. Попросил передать эту информацию службе движения порта. Минут через десять Брест вызвал судно и сообщил, что информация с просьбой передана и что Сен-Мало не будет возражать против постановки на якорь. Брест передал также рабочие каналы для согласования постановки на якорь.