Михаил Чурин - Рассказы капитана Мишина

Капитан оглянулся вокруг: да, замерзло все, все, что находится на открытых судовых палубах. Замерзли швартовы, скрюченно обняв швартовные вьюшки. «Да, тяжело будет с ними работать при постановке к причалу», – отметил капитан. Замерзли вентиляционные грибки, сверкающие серебристыми искрами под напором судовых прожекторов. Да и сами прожекторы замерзли, искажая работу мощных электроламп на сильном морозе, вытягивая свет вертикально вверх. И в этих световых столбах просматривалась заметенная снегом рубка, играющая миллионами падающих снежинок. Да и два красных огня, похоже, тоже замерзли, их свет размывался в порывах снежных зарядов. Да, это было настоящее царство ледового безмолвия, да, это было своеобразно красиво. Но капитану было о чем подумать, и все эти красоты требовалось отложить на потом. «Сейчас самое главное, чтоб не было дальнейшего усиления ветра, если это произойдет, начнется подвижка льда. Тогда нам будет худо, судно окончательно вмерзло, самим нам всего скорей не справиться», – оценил сложившуюся ситуацию капитан.

На девятые сутки, как всегда ночью, судно вызвал ледокол, сообщил о необходимости готовиться к движению. Вахтенный второй помощник позвонил в каюту капитана, доложил о поступившей команде. Капитан быстро поднялся на мостик: «Ну и славно, ну и хорошо. Давно пора в порт, застоялись, тем более завтра все же ожидается усиление ветра». В одно мгновение судно проснулось, внизу чувствовалось большое оживление, выдаваемое множеством громких и поспешных шагов разбуженных и уже собравшихся членов машинной и баковой швартовной команд. Еще накануне по причине полученного прогноза погоды, дающего усиление ветра, главные двигатели были переведены в десятиминутную готовность. Ровно через это время старший механик доложил о готовности главных двигателей к работе.

На горизонте отчетливо стал просматриваться ледокол, спешивший в сторону судна. Ледокол, как окулярами очков, периодически просматривал поверхность льда, вращая мощными прожекторами то вправо, то влево. Еще издалека в тишине холодной ночи отчетливо был слышен треск ломающегося льда. В очередной раз ледокол вызвал на связь: «Так, дорогие мои, лед тяжелый, готовьтесь следовать «на усах», вы сидите низко, якоря трогать не будем («усы» – короткий парный буксир, для выполнения ледовой проводки вплотную за ледоколом)». За полчаса до начала своей вахты на мостик поднялся старпом, необходимо было отправляться на бак для руководства заводки буксиров. Ледокол с разбегу прошелся вокруг судна, взламывая лед, направился к носовой оконечности теплохода, а далее очень аккуратно подвел свою корму к баку. Маневры сопровождались постоянной работой прожекторов, внимательно осматривающих как поверхность льда, так и судно, готовящееся к буксировке. Подали и закрепили буксиры. Грузовая стрела кормового крана ледокола осторожно опустила на палубу бака специальную «кабину-люльку». Дверки кабины открылись и на палубу бака спустился лоцман, встречаемый вторым помощником. Лоцман был экипирован в полном соответствии с погодными условиями, в теплой куртке – «аляске» с капюшоном и зимней большой меховой шапке. Лоцман, сопровождаемый вторым помощником, поблескивая отражающими свет лентами на куртке, энергично проследовал на мостик. Открыв боковую дверь с крыла мостика и запустив в ходовую рубку партию холодного воздуха, сопровождаемую клубами морозного пара, он сразу же приступил к делу: «Лед хороший, поведем на усах. Дорога до причала предстоит долгая. Необходимо преодолеть мощные торосы в районе приемного буя и две перемычки на самом канале. Сейчас начнем движение, оглядимся и, я думаю, народ с бака отпустим, боцмана с помощником оставим».

Ледокол предупредил о начале движения, буксир набился и теплоход получил движение. «На линии буксира не стоять» – дал команду капитан. Судно нехотя, как бы проснувшись от зимней спячки, начало увеличивать ход в сплошной ледяной каше. Включили ходовые огни, оставив необходимое палубное освещение. К причалу они подойдут только к обеду, через семь часов.

Они не виделись очень давно. Дмитрий в этот раз, придя с морей, решил все же встретиться со своим давним другом. Созвонились и договорились о встрече. Геннадий предложил зайти в пивной бар «Олень», с его слов, вполне приличное заведение. Дмитрия удивило, в первую очередь, само название питейного заведения, сразу вспомнился старший механик Коротков с «крылатым обращением» к своим мотористам: «Ну что, олени, будем ласты парить?». Дмитрию подумалось: «Ну вот два оленя уже есть – мы с Генкой, осталось разобраться с ластами». Но когда оказались на месте и прошли внутрь, то он не смог не поинтересоваться: «А что, получше ничего не найти?», на что Геннадий удивленно отреагировал: «А тебе теперь хоромы подавай что ли? Дмитрий, будь проще, будь ближе к народу». Уселись в дальнем углу зала за очень давно немытым столиком и заказали пиво.

– А ты помнишь, как мы прощались после окончания института? – сразу с ходу спросил Геннадий.

– Да помню. – На Дмитрия нахлынули воспоминания. Да, он помнит, как они расставались сразу по окончании учебы. Геннадий организовал дома прощальный ужин, а точнее он был организован его мамой, которая весь вечер хлопотала на кухне. Дмитрий вспомнил, что, появившись в квартире своего однокурсника, тогда уже бывшего, все собравшиеся долго ждали самого хозяина. Геннадий опоздал на целых полчаса, так как пригласил и своего друга детства, практически инвалида. Дело происходило в марте месяце, все улицы были полны воды, и Геннадию пришлось чуть ли не на себе тащить его до самого дома. Друг детства, увидев такое большое количество приглашенных, скромно проковылял к дивану, отложил свои костыли, присел на край и за весь вечер не проронил ни слова.

– Дмитрий, а помнишь, ты ведь был не один. А где сейчас та девчонка с голубыми глазами, с которой ты приходил ко мне? – опять поинтересовался Геннадий.

– Девчонку помню, это Наташа была. А где она сейчас, не знаю. Много времени прошло с тех пор, – спокойно ответил Дмитрий. Он отчетливо вспомнил настроение того вечера: было вроде весело и в то же время присутствовала какая-то необъяснимая тоска – все понимали, что так они встречаются вместе последний раз, завтра их всех жизнь разбросает кого куда. Геннадий должен был на следующий день уезжать по распределению и уже знал даже теплоход, на котором ему предстояло начинать свою трудовую деятельность. Дмитрий же никуда не собирался, так как знал, что его в ближайшее время призовут в армию. Военком на последнем медосмотре так и сказал, что никуда ты не поедешь, а пойдешь служить. Дмитрий поинтересовался, куда призовут, он все же судоводительский заканчивал. На что получил ответ: «Куда надо – туда и направим». Так и получилось: через две недели после посиделок Дмитрия призвали в мотострелки, а по-простому – в пехоту.