Михаил Чурин - Море зовёт! Записки капитана Мишина.

И вот ближе к вечеру свершилось – огромные валы начали наседать на носовую оконечность судна, прокатываясь мощными потоками по палубе и крышкам трюмов. Судно испытывало сильную смешаную качку: то зарываясь в основания налетающих волн, то стремительно взлетая на вершины водяных гор. Еще позже массы воды стали докатываться до надстройки, ударяясь в двери на главной палубе. Сплошная стена из брызг и потоков дождя накрывала иллюминаторы ходовой рубки. Капитан взглянул на третьего помощника – молодого крепкого парня, только начинавшего продвижение по службе. Он не отходил от локатора, внешне спокойно выполнял свои обязанности. Но помощника выдавало его лицо, на котором читалось чувство большой тревоги.

– Сделайте объявление: выход на верхние палубы запрещен, – обратился капитан к помощнику. Тот выполнил распоряжение.

Погода продолжалась портиться, спутниковая система показывала постоянное падение скорости. Взглянув в очередной раз в локатор, третий помощник доложил о появлении цели с правого борта. Дистанция сокращалась. Капитан прильнул к радару – пеленг цели не менялся. В этот момент ливень неожиданно прекратился так же внезапно, как и начался. Видимость улучшилась, сквозь разодранные ветром серые дождевые тучи прорвался луч заходящего солнца. От этого взбесившиеся волны показались еще больше, судно с трудом следовало против волны.

Дистанция продолжала сокращаться, судно стало просматриваться среди гребней штормовых волн. Капитан прикидывал, а как его судно будет вести себя при изменении курса. Согласно правил, от него требовались действия, оно должно было уступить дорогу приближавшемуся судну с правого борта. Но изменение курса приведет к постановке судна бортом к волне, что, в этих сложившихся условиях, будет очень опасно для небольшого теплохода. Кроме того, сможем ли мы лечь на прежний курс против волны? Может не хватить мощности главного двигателя.

Капитан подошел к радиостанции и начал вызывать подходящее судно. Оно быстро откликнулось, подтвердив свое присутствие в эфире. Капитан предложил своему крупному коллеге изменить курс и пройти у него по корме, объяснив причину невозможности изменения курса, так как они с трудом удерживают судно против волны. Встречное судно неожиданно для капитана быстро согласилось, дистанция была еще значительная, но было видно, как оно начало менять курс. И в это время на крупное судно, подставившее ветру борт, посыпались удары мощных волн, перелетавшие через корпус, столбы водяных брызг поднимались на огромную высоту. И только сравнивая размеры проходящего судна с высотой набегавших волн, капитан определил их истинные размеры – волны были огромные. Капитан сразу же вспомнил недавно прочитанную книгу про подводников с фотографией лодки, всплывшей в Бискайском заливе. Под фото была сделана запись: «Кто в море не ходил – тот богу не молился». «Но до этого еще далеко, все будет хорошо», – успокоил себя капитан, но было очень тревожно.

Большое судно, пройдя за кормой, пожелало хорошей погоды, а заодно высказало свое удивление по поводу того, как такое маленькое, на их взгляд, судно оказалось в таком штормовом море.

Капитан не сходил с мостика еще двенадцать часов. Была и ситуация, когда пришлось подрабатывать машиной, во избежание разрушений на баке из-за все усиливающегося волнения. Затем все же ветер стал стихать, волна прибилась, у судна появилась скорость, которая позволила добраться до ближайшего безопасного рейда.

Судно час назад стало на якорь в ожидании улучшения погоды. Прогнозы давали опять усиление ветра. Старший помощник вышел из каюты, направился на вахту на мостик. Проходя мимо каюты капитана, дверь которой была открыта, старпом увидел капитана. Капитан сидел за столом своего кабинета в какой-то неестественной позе, широко раскинув ноги. Обессиленная рука, расположившись на краешке стола, держала сигарету, из которой вился маленькой струйкой серый табачный дым. Услышав шаги, капитан поднял голову, безучастно посмотрел в сторону проходящего. Старпома поразил взгляд усталых глаз капитана на его осунувшемся лице. В каюте тихо звучала любимая песня капитана «Ностальгия», спокойно исполняемая певицей Далида.

Они целый день провели вместе: гуляли в парке культуры и отдыха, где им удалось покататься почти на всех качелях. Катались они и на маленьких электромобилях и на паровозике. Затем посетили местный зоопарк, где внимательно разглядывали животных, надолго задерживаясь перед очередной клеткой или вольером, им даже посчастливилось покормить ослика. Там же, в зоопарке, встретили маленькую лошадку, хозяйка которой предложила проехаться верхом. Если точно, то катался только Юра, а его папа Иван Петрович спокойно следовал рядом. Сын был в восторге от такого удивительно веселого воскресенья. Папа был тоже доволен, не каждый раз доводилось так удачно провести с сыном время. Но оно пролетело очень быстро, а тут еще задержались в кафе, в котором маленький Юра очень долго провозился с выбранной им запеканкой и сладкой булочкой. Необходимо было возвращаться, а то мама будет беспокоиться. Иван Петрович вызвал такси.

Они уселись на заднем сидении, в машине было тепло и уютно. Юра прижался к отцу, а затем, наклонившись к его уху, прошептал: «Папа, ты самый лучший папа на свете». Иван в свою очередь, поцеловав сына в щеку, сказал: «А ты Юра – самый лучший мальчик во всем мире». Дальше они так и ехали молча, крепко взявшись за руки, пока не добрались до дома.

Их встретила Лена, Юрина мама, она поинтересовалась, где были и почему так надолго задержались. Они деловито разделись в прихожей и молча проследовали на кухню. Ребенок категорически отказался ужинать, заявив, что абсолютно сыт и есть ему не хочется. Было уже поздно, поэтому Лена отправила Юру готовиться перед сном к водным процедурам, а Ивана попросила задержаться: «Ваня, пока не уходи, задержись. Хочу с тобой поговорить». «Ну, хорошо, если ты просишь, задержусь», – отреагировал Иван.

Лена с Юрой проследовали в ванную комнату, а Иван остался на кухне. Он обратил внимание на стоящую на полочке большую сувенирную кружку, которую он привез в своё время из Италии. На кружке была надпись «I love Italy», вместо слова «love» на кружке было нарисовано огромное красное сердце. И теперь кружка стояла с отбитой ручкой, как некий символ их поломанного совместного будущего. Он задумался, и было отчего. Он жил отдельно от них уже четыре года. В тот злополучный контракт судно неожиданно перегнали в другой район работы и вместо положенных пяти месяцев, пришлось отработать девять. А по возвращению домой, через неделю ему предложили поучаствовать в перегоне судов. При этом ему сразу же дали понять, что отказываться крайне нежелательно и он был вынужден согласиться. Вернувшись домой, он с первой минуты почувствовал, что что-то за время его отсутствия в их отношениях изменилось. Лена постоянно шла на сознательные конфликты и обострения, а еще через два месяца заявила, что она его просто разлюбила, а с нелюбимым мужиком она жить не может. Все попытки объясниться результатов тогда не дали. В ответ он, кроме всего прочего, получил ультимативное заявление, что пока он живет в этом доме, она с сыном вернуться сюда не может, а будет жить у своих родителей. Он пытался выяснить, что её не устраивает, объяснял, что они только начали совместную жизнь, что есть понятие «люди притираются к друг другу», говорил, что он готов, если её что-то не устраивает, пересмотреть свои подходы по многим вопросам. Но она, как он понял, решение уже приняла. «Если разбегаться, то лучше сразу», – был её ответ на все его доводы.