Роберт Джирарди - Дочь пирата

Амундсен снял яхту с автопилота и впервые доверил Уилсону штурвал. Тот немедленно задергался, и Уилсон понял, почему моряки относятся к своим судам как к живым существам. Капитан, поглядывая на карты, быстро произвел несколько расчетов.

— Мы в двух днях пути от Конакри, — сказал он. — Это ближайший порт. Поспешим туда.

Он нажатием кнопки свернул паруса. Установилась тишина, если не принимать во внимание плеск волн.

— Ничего не понимаю. Почему не включились дизели?

В голосе Амундсена прозвучало что-то такое, чего Уилсон раньше никогда не слышал. На кончике капитанского носа выступила капелька пота и нырнула в дикобразную бороду. Амундсен подошел к панели ручного управления и нажал красную кнопку с надписью «Дроссель». На некоторое время дизели гармонично запели, потом чихнули и снова заглохли. Амундсен с удивлением посмотрел на Уилсона.

— Спущусь вниз. Яхта в ваших руках.

Уилсон пятнадцать минут наблюдал за горизонтом со все нарастающей тревогой. Корабль, который как тень следовал за «Компаунд интерест», поменял курс и теперь мчался на полной скорости прямо к яхте.

Когда он приблизился настолько, что можно было различить детали, Уилсон закрепил намертво штурвал, достал из шкафа для карт справочник Джейнса «Боевые корабли» и начал листать иллюстрации, пока не нашел нужную. Похоже, это был американский минный тральщик времен войны в Корее. Современник войны, знавший лучшие годы. Теперь его борта покрывали ржавчина и грязь, а палубу — разный мусор. Только длинная пушка впереди и ракетная установка сзади блестели на солнце чистотой и свежей смазкой. По обеим сторонам носовой части корабля были нарисованы страшные глаза — такими греки украшали свои военные суда, когда отправлялись грабить Трою. На буксире корабль тащил два длинных скифа.

Капитан вытолкал на палубу кока. На том и на другом Уилсон заметил следы борьбы. Лицо капитана было исцарапано. Левая скула вьетнамца опухла, на лбу багровел шрам, белый костюм — в машинном масле и крови, руки связаны по запястьям электрическим проводом.

Уилсон вышел из рубки.

— Саботаж, — объяснил капитан. — Я поймал этого мелкого негодяя, когда он копался в двигателе, подмешивая в смазку сахар. Я проверил: все запасные части исчезли.

— Вы можно расстрелять механик, — Нгуен оскалил в улыбке желтые зубы, — но двигатель оставаться неисправный.

Капитан ударил кока по лицу тыльной стороной ладони. Нгуен отлетел к гакаборту [19], но каким-то чудом устоял на ногах.

Капитан бросил взгляд на море. И невооруженным глазом было видно, что тральщик приближается.

— Кажется, я понимаю, что происходит. Чертовски плохо, — пробормотал он, вздохнул и расправил плечи. — А мне осталось всего два года до отставки. — Он достал из кармана небольшой ключ. — Мистер Уилсон, приглядите за коком.

Он прошел в рубку и открыл деревянный ящик, стоявший под левой скамьей. В ящике хранились два карабина «маузер», дробовик с вертикальным расположением стволов, «винчестер» с рычажным механизмом затвора, три полуавтоматических пистолета, несколько тысяч патронов, ракетница с коробкой сигнальных ракет, дюжина пластмассовых наручников и полицейский мегафон модели «Стенториан Е».

Капитан взял наручники и «маузер», в который вставил магазин типа «банан» на 90 патронов, вернулся на палубу и приковал Нгуена к гакаборту. Вьетнамец и ухом не повел. Он прислонился к корме и принялся слизывать с губы кровь.

— Я дал вашей сестре пистолет и велел запереться в кладовой, — сказал капитан Уилсону. — Так у нее будет шанс выжить. — Он торопливо спустился в трюм.

Вновь Амундсен появился в фуражке с золотой окантовкой и в парадном кителе. На форменных рукавах поблескивали золотом капитанские нашивки и нашивки, свидетельствующие о более чем двадцатипятилетней службе на флоте. Он подошел к консоли связи, разбил кулаком стеклянную панель и повернул желтый переключатель. На консоли замигал желтый фонарь. Это был аварийный маяк, посылающий на всех радиочастотах в радиусе пятисот миль сигнал бедствия. Потом он достал из оружейного ящика ракетницу и коробку сигнальных ракет, напоминающих сосиски.

Уилсон смотрел, как он, перейдя на правый борт, одну за другой выстреливает ракеты. Серебристые дуги прочерчивали небо и на пике траектории рассыпались на множество звездочек. Палубу накрыло облако порохового дыма. Уилсон закашлялся. Капитан сунул ему в руки дробовик.

— Но я не знаю, что с ним делать, — воспротивился Уилсон. Оружие казалось тяжелым и безобразным.

— Наведите в сторону цели и стреляйте, — посоветовал капитан.

Весь предшествующий жизненный опыт не готовил Уилсона к шоку, который он испытал, глянув справа по борту. Тральщик поднял опознавательные знаки — черный флаг с черепом и перекрещенными костями, мало того, справа от черепа был изображен черт с рогами, пьющий из бутылки ром, слева — русалка с кинжалом в руке.

— Ну вот и все, — произнес капитан. — Черный флаг означает, что пощады никому не будет. Считайте, что все мы мертвецы.

— Шутить изволите? — пролепетал Уилсон. — Все это давно вышло из моды. Так?

— В прошлом году на море было совершено тысяча тринадцать пиратских нападений, друг мой, — мрачно ответил капитан. — Можете справиться у лондонского «Ллойда», сведения общедоступны. Но вы правы, кто-то здесь обладает чувством юмора или по крайней мере чувством истории. Я видел этот флаг раньше, в старых книгах. Он был символом печально известного пиратского клана. Самый жестокий из них капитан Эльзевир Монтагю. Это он вместе с Морганом разграбил Портобелло. Пираты передавали свое грязное ремесло от отца к сыну в течение более двухсот лет. Помимо того, они занимались работорговлей, нападали на города. Однако главным занятием всегда оставалось убийство невинных людей в открытом море. Пираты терроризировали морские пути от испанских вод до Мадагаскара. Наконец, в 1805 году английские ВМС разделались со всем этим кровавым отродьем. Они стерли с лица земли их базу, расположенную на островках в Мексиканском заливе, неподалеку от устья Миссисипи.

Уилсон похолодел от ужаса. Пиратский корабль был теперь не более чем в сотне ярдов. Уилсон отчетливо видел греческие глаза на корме, поблескивающее орудие и развевающийся на ветру Веселый Роджер.

— Вы помните название островков? — услышал Уилсон свой собственный голос.

Капитан немного подумал и ответил:

— Да, Пальметто-Киз.

Вскоре ржавый борт пиратов навис над яхтой, как скала. Но у ограждения не было видно ни единого лица. Корабль казался вымершим. Капитан достал мегафон.

— У меня здесь ваш человек, — крикнул он в рупор. — Одно движение, и я размозжу ему голову!