Кристофер Ларсен - Муссон Дервиш

Моей самой первой и срочной заботой была печка. Печка для обогрева. Говорят, что здесь, на внутреннем море зимы мягкие, сильные снегопады случаются редко. У перелётного бродяги любое упоминание снега вызывает дрожь ужаса. Декабрь в Токуяме был холодный и становилось всё холоднее.

Я нашёл в порту выброшенный кем то старый двадцати литровый газовый баллон. Я отломал от него вентиль, чтобы быть уверенным, что он пуст и отнёс мужикам на свалку металлолома, вместе с ещё шестью упаковками пива. Кислородной горелкой они прорезали в баллоне два отверстия: одно квадратное, для загрузки дров и круглое сзади, для дымохода. У меня было три куска нержавеющей трубы для дымохода, которые я подобрал на Хоккайдо, и пол дюжины колен для них. Я соединил всё, поставил конструкцию на два цементных блока на пол каюты и у нас появилась дровяная печь, в комплекте с зонтиком на дымоходе, чтобы дождевая вода не попадала внутрь. Дымовую трубу я вывел через вентиляционное отверстие камбуза, над установленным примусом. Печка была хороша для готовки и сушки влажной одежды. Я топил её деревом, которое подбирал на причалах. За четыре зимних месяца я очистил берег Токуямы до последней щепки и, когда наступила весна, перешёл на деревянные поддоны.

Следующей заботой была работа. Я устал от перемещений, мне нужно было многое сделать на Кехааре, и я собирался серьёзно заняться изучением японского. Токуяма мне не нравилась, но была зима, а денег не было, и я решил остаться.

Я изучил ситуацию с преподаванием английского. Она мне не понравилась. В Японии не ставят задачу научить детей разговаривать по английски. Цель, подготовить их к сдаче экзаменов по английскому, разработанных старыми пердунами из департамента образования, которые сами по английски не говорят. Учебный план сильно смещён в сторону изучения грамматических правил и преподаватели носители языка, это чаще просто экзотика, разбавляющая скучную рутину. Частные языковые школы берут носителей языка с дипломом и соответствующей внешностью, поэтому в основном принимают коротко стриженых выпускников колледжей со среднего запада. Едва выпустились, дома работы нет, и они едут в Японию, чтобы выплатить учебные кредиты. Их тщательно отбирают, и только те, кто проходит все бюрократические требования, получают работу — скучную, неинтересную, лишённую всякого воображения, драйва и воодушевления, как и у большинства местных.

Нет, спасибо. Если я берусь за работу, это должно быть что-то интересное, что-то, чего я никогда не делал до сих пор, но где могу использовать свои навыки. Это должна быть разнообразная работа а не рутина. И она должна приносить дополнительные бонусы, плюс к регулярной оплате. Высокие требования? Но мне кажется, я нашёл такую работу. У меня не было ни энтузиазма, ни времени искать себе частных клиентов для обучения английскому. К тому же мне нужнее был доступ к сварке, чем деньги.

Центр яхтинга в Токуяме располагался в Грин Ямато Марине, в десяти километрах к югу от города. Воскресные гонщики, дантисты, архитекторы, топ менеджеры — снобы. Марина открыта с северо-востока и два года назад она была полностью разрушена тайфуном.

Металлические каркасы понтонов были изуродованы волнами, разрушено и потоплено множество яхт. Единственный интересный человек в этой тусовке был Цуда Сан, разведённый ветеринар самоучка моего возраста. Он и его друзья мнили себя моими крёстными отцами. Это вызывало смешанные чувства. Они помогали мне, но я платил за это свою цену. Токуяма находится в самом сердце префектуры Ямагучи, а жители Ямагучи известны своей надменностью и высокомерием. По разным причинам, обычно имеющим корни в древней истории, они считают себя настоящими японцами, всех остальных уровнем ниже, а иностранцев ещё ниже. И они этого не скрывают. Ни в каком другом языке, кроме японского, невозможно нанести серьёзное оскорбление под видом комплимента.

Цуда сэнсэй — японец индивидуалист. Он свободно говорит по английски и по китайски.

После войны его дед, фермер и рыбак, построил парусную лодку, первую в Японском море лодку с бермудским вооружением. Двадцать футов длинной, доски соединённые безо всякого клея. Цуда Сан был тогда пацаном, шесть лет он рыбачил на этой штуковине со своим отцом.

Когда дед умер, никто не знал, как ухаживать за лодкой и она быстро сгнила. Цуда Сан сам начал строить лодки из стеклопластика: каяк, динги, потом тридцатифутовый круизер, парусный кеч. Безо всякого опыта и подсказок. Не потому, что вокруг не было никого, кто мог бы подсказать, скорее потому, что некоторые люди не приемлют советов. Лодка держалась на плаву и даже как то совершила плавание в Фукуока, но три года спустя кеч оказался на свалке. После этого он построил тридцатифутовый тримаран, опять по своим собственным чертежам. Это была единственная лодка любительской постройки, которую я встретил в Японии. Прошлым летом она налетела на какой то плавающий мусор и теперь стояла на верфи. Я помогал с её ремонтом. Плохо отформованный хлипкий корпус был полон трещин, балки, соединяющие поплавки, разваливались, сэндвич полон воды. Они пытались выдуть воду сжатым воздухом, но достигли лишь того, что сэндвич расслоился. Мы насверлили в корпусе множество отверстий для дренажа и поставили заплатки на трещины.

От своей семьи Цуда Сан унаследовал рисовое поле в окрестностях города. Акр орошаемой земли, что делало из него фермера, имеющего право на все субсидии, гранты и привилегии предоставляемые японским фермерам. Не смотря на то, что размер его «фермы», типичный для Японии, у него есть сарай, полный техники: плуг, культиватор, сажалка, сеялка, уборочная машина, два небольших трактора. У фермера в двухстах метрах ниже по дороге свой сарай, тоже полный техники. Не удивительно, что цена на рис в Японии в шесть раз выше, чем где бы то ни было, и импорт риса запрещён.

Чикама Сан тоже был яхтсменом. Он когда то учился в школе вместе с Цуда Сан и они постоянно выпивали вместе в маленьком фугу-ресторане в Шин-Нан-Ё. Видимо в его семье был какой то раскол. Отец владел семиэтажной гостиницей в городе а сын водил самосвал перевозящий лом алюминия. Иногда, когда он на большом грузовике отправлялся на плавильный завод в Киушу, я ездил с ним, просто чтобы посмотреть сельскую местность.

Жена Чикама Сан представила меня его другу, который владел мастерской по изготовлению вывесок и был мастер на все руки. Так, после новогодних выходных я стал мастером по вывескам. Работа в которой я всегда хотел себя попробовать. И у меня появилась возможность увидеть изнутри японскую компанию, пресловутую «кайша».

В Японии работа это не просто средство заработать на кусок хлеба. Жизнь японца полностью посвящена трём вещам: семья, работа, алкоголь. Семья у них всегда воспринимается как обязанность а не удовольствие или творческое самоопределение.