Кристофер Ларсен - Муссон Дервиш

Алкоголь они не переносят, после двух стаканов превращаются в нецивилизованных животных. Поэтому они определяют себя по своей работе. Не по профессии, по которой они работают, а по компании, к которой они принадлежат. Особенно сотрудники больших, респектабельных фирм, незадачливые «сараримен» - они не видят себя как клерк, кладовщик или менеджер, они люди «Хитачи» или «Тошиба». Слепая преданность средневекового самурая своему господину переродилась в такую же слепую преданность своей компании.

Долгая дорога на работу и обратно, шесть рабочих дней в неделю, ежедневные переработки и отсутствие отпуска мало что оставляют человеку. Мужчины и женщины ведут совершенно раздельную социальную жизнь и молодой, амбициозный работник редко проводит время со своей семьёй. Всё подчиняется требованиям компании. В нерабочее время связь с компанией не заканчивается. У большинства сотрудников нет друзей кроме коллег. Поэтому они вместе выпивают и ужинают, вместе устраивают вечеринки, имеют общее хобби, вместе ездят на рыбалку и путешествуют. Только мужчины. Ни жёны, ни любовницы не приглашаются.

И они гордятся тем, что жертвуют компании лучшие годы своей жизни. И никто не желает остановиться и подумать, что компания, это сущность, которая реально не существует сама по себе. Что такое компания? Это не здания, не офисы, не её работники и менеджмент, и даже не её деньги и продукция. Компания, это абстрактная концепция созданная законодателями, но не имеет материального существования. Но, вот уже целая нация тратит свои жизни во имя компании.

Компания «Signland» - японцы читают и произносят как «сай-ну-ран-ду», состоит из семи человек, четыре женщины в офисе и три мужика в мастерской. И эти две части никогда не перемешиваются. Нам, работягам, заходить в офис не положено, за исключением как в туалет или утром, обменяться обязательными приветствиями. Компания принадлежала и управлялась парой, что не соответствует общепринятой практике. «Шаку» (Shachou) была она. Не важно, насколько мала или велика компания, главный в ней носит титул Шаку - Большой Босс. К ним так и обращаются, в самом титуле нет ни тени неуважения или подхалимства. Наша шаку начала карьеру очень рано, в грузовой компании и быстро выросла до начальника отдела. Потолка она достигла к тридцати годам. В Японии женщин не продвигают выше определённого уровня. Она уволилась, развелась и, какое то время спустя встретила «сему». Сему — это титул младшего руководителя, вроде мастера. К ним тоже так и обращаются. Наш сему был вдовцом и занимался изготовлением вывесок. Опытный мастер, склонный к выпивке и безалаберный в работе. Они поженились и открыли эту компанию восемь лет назад. Она занималась офисом, тянула бизнес, работала с клиентами, руководила двумя сотрудницами и секретаршей, доставляла всем головную боль а себе заработала язву. Она тоже неслабо выпивала. Никто долго не задерживался у неё на работе.

Шиге Чан, проработавший два с половиной года, был самым старым работником на фирме.

Сему делал всю работу в большой мастерской за офисом. Я и Шиге Чан были у него помощниками.

Каждое утро, до того как раздастся сигнальный свисток, мы собирались у главного раскроечного стола на рабочее собрание. Шаку распределяла работу на день. После задавались вопросы, если что не ясно и делались заявки на материалы. Заканчивалось собрание чем то, что можно назвать «гимном» компании. Нет, не песней, а серией слоганов, выкрикиваемых хором. Шиге Чан, как старший сотрудник, начинал а мы бормотали в ответ.

Предполагалось, что это радостное подтверждение нашей приверженности работе: - Сегодня мы сделаем всё возможное... - и дальше в таком же духе. От ежедневного механического повторения это стало казаться невнятным жужжанием. У меня ушло два месяца, чтобы воспроизвести всё это так, чтобы мои друзья в фугу-ресторане смогли понять смысл и перевести его для меня.

Шиге Чан иногда проводил ночь в ночном клубе, где работала его леди. Он успевал поспать пару часов и утром, всё ещё пьяный, брёл на работу. Будучи обязанным заводить речёвку, придерживался за угол раскройного стола, чтобы сохранить равновесие. Длинные, грязно рыжие волосы скрывали красные глаза, его бормотание было похоже на рычание, лишённое какой либо артикуляции.

Каждый японский бизнес имеет своих покровителей якудза. Отношения с бандитами очень неформальные и трудноуловимые, ничего явного и грубого. Малый бизнес оказывает малые услуги, льготное обслуживание, организация контактов. Судя по потоку сомнительных личностей, проходящих через наш офис, у сему были обширные связи. Они никогда не общались с боссом, потому что она была женщиной. Один персонаж был абсолютно явным якудза, молодой парень, чуть за двадцать, в чёрном кадиллаке с тонированными стёклами. Он владел компанией по найму рабочей силы с офисом через дорогу от нас. Другие типы были менее заметными, ездили на невзрачных маленьких автомобилях с желтыми номерами (двигатель меньше 600 кубиков). Я бы никогда не принял их за бандитов, если бы Шиге Чан не показал мне знаком, проведя указательным пальцем по щеке от уха до края рта, что на японском языке жестов означает — якудза.

Шиге знал их всех по именам и репутации. Подростком он сам начинал мелким гангстером, пока не занялся своей работой. Он ушёл из дома в шестнадцать лет, что не характерно для Японии, где дети живут с родителями до женитьбы, а иногда и после. Он сошёлся с подругой из бара и сейчас, спустя шесть лет, они всё ещё вместе, говорят о семье, детях, меняют его мощный стрит рейсер на семейный автомобиль.

Однажды парень в кадиллаке подъехал со своей женой, молодой русской танцовщицей.

Они приехали ко мне, что меня естественно сильно удивило, но всё оказалось просто. Они собирались в отпуск в Италию и возникла проблема с русским паспортом. Итальянцы требовали письменную гарантию на английском, что она не будет искать работу в Италии и, что её муж принимает полностью всю ответственность за все её действия. Английский они практически не знали, но письмо написали и принесли его мне, поправить грамматику. В результате я всё переписал заново. Со мною напрямую бандит не общался, он обращался к Сему и тот передавал его вопросы мне. Девушка была очень дружелюбна, мы с ней славно поболтали по-русски о Японии и японском языке, пока я работал над письмом. Парень поблагодарил Сему за письмо, а когда тот ушёл, Сему поблагодарил меня. Только тогда мне стало понятно. Парень в кадиллаке мог пойти в любую языковую школу с этим письмом, денег у него, куры не клюют, но он пошёл к своему вассалу, чтобы получить услугу и заодно показать жену, которую он раньше не приводил с собой. Девушка выглядела соответственно своей роли: бывшая танцовщица, вышедшая замуж за гангстера, но я сомневаюсь, что кто-то разглядел живой, острый ум, скрывающийся в этой голове. Она чувствовала себя одинокой и тосковала по родине, вся её жизнь сконцентрировалась на их трёхлетнем сыне. Она продолжала приглашать меня к ним домой, но я хорошо знал, что не могу общаться с этими людьми.