Валерий Буслов - Тиша-2 идёт на Запад (сокращенная версия, сетевой вариант =Письма из Океана)

Занятная гео-политическая деталь. В пятидесяти километрах к западу от границы с индонезийской (западной) половиной Тимора есть еще один маленький, тридцать километров по берегу, лоскут территории Тимор Лэсте. Он полностью окружен индонезийской территорией и называется Панте Макассар или Оекучче. Так было всегда, и в колониальные времена, и после объявления независимости. Удивительно какими живучими остаются иногда даже самые вздорные колониальные разделы. Более того, именно здесь португальцы в первый раз высадились на Тиморе пятьсот лет тому назад. Диас порекомендовал нам посетить Панте Макассар по дороге, потому что по его словам «это такое место, где остановилось время».

Мы и встали там – на совершенно открытом берегу, положившись на всегдашнее спокойствие моря на севере. Сходили на динги на берег, погуляли по этому и вправду затерянному куску географической карты, и даже успели договориться с местным парнем по имени Борис (!?) о том, что назавтра он повезет нас в горы во францисканский конвент, где живет знакомая Диаса – сестра Наталия. Но не тут-то было. Ночью покатил такой накат с севера, что я как в три часа ночи встал, так уже и не ложился. И одна из последних наших чайных чашек тоже разбилась.

Наутро мы подождали Бориса на пол-часа дольше условленного времени ( он не пришел), снялись с якоря и пошли на запад – в штилевую яму.

12 Июля, 2013. Индийский Океан, 300 миль к югу от Суматры (Индонезия). Мы идем в пассатах с Рождества на Кокос Килинг. Будем там через два дня. Если не подведет погода. Марик сообщает, что к северу от нас затевается «циклончик» и по времени он должен нам себя приподнести как раз к моменту прихода на Кокос.

Так примерно отзывались об острове Рождества многие из лодочников, с которыми мы говорили в разных местах. Плюс, вернее минус, информация из книжек, что там есть только пять буев (раз пишут про буи – значит на якорь стать нельзя) и они не бывают свободные. Плюс, вернее опять минус, что австралийцы снова возьмут 360 долларов за карантин. По всему по этому я на Рождества заходить не хотел. Но Эли и Владимир хотели и пришлось уступить.

Все оказалось неправдой, кроме количества буев. Их действительно пять. Но во-первых они все свободные. Мы простояли на Рождества неделю в гордом одиночестве, а до нас (как нам сказали местные) две недели вообще никого не было. Во-вторых, бухта прекрасная и везде можно стоять на якоре. В-третьих, денег за карантин с нас вообще никаких не взяли. Но самое главное – это то, что остров Рождества оказался одним из самых приятных и интересных мест, которые мы видели до сих пор. Бухта – и таких очень мало – полностью закрыта от преобладающих ветров и в то же время остается совершенно открытой в океан. Конечный результат: на коралловый риф можно спуститься в акваланге прямо из кокпита. Из всех мест, где мы стояли раньше,так было только на Ниуе в Тихом Океане.

Остров Рождества небольшой – 13-15км вдоль и поперек, по форме напоминает крест или, скорее, бубновый туз, с четырьмя мысами и широкими дугообразными бухтами между ними. Получается, что с любой точки есть красивый вид на берег. Берег этот поднимается круто вверх на высоту 300 метров, но не настолько круто, чтобы на склоне не мог расти тропический лес, и поэтому при взгляде с моря (и снизу, с берега) создается ощущение что вы прикрыты сплошной и высокой зеленой стеной.

Мы много плавали, ныряли, а также ездили и до падания с ног ходили по удивительному лесу, который здесь растет. Кроме того, мы стали очевидцами одного из самых странных действ, совершаемых людьми в современном мире по отношению к своим человеческим собратьям. Но про это дальше.

«Рождеством» этот остров прозвали англичане через несколько лет после того как он был открыт и приписан ими британской короне в 17м веке. «Поименование» произошло на Рождество, так что вот. Похоже, что аборигенов на острове не было или про это ничего не известно. Все население привозное и появилось оно тут в основном к концу 19го века, когда на острове всерьез занялись разработкой фосфатов. На фосфаты привезли китайцев, которые с тех пор тут и живут (70 процентов населения) и малайцев (еще 10 процентов). Англичане в конце концов отдали остров австралийцам. Они сегодня составляют остающиеся 20 процентов населения. Всего на острове постоянно живет около трех тысяч человек. Про «непостоянных» потом – это отдельный разговор.

Фосфаты копают в нескольких местах до сих пор. В бухте построена погрузочная эстакада и при нас даже нагрузили один пароход. Но наиболее богатые залежи уже выкопаны и все это мероприятие дышит на ладан. Построили казино и снарядили поля для гольфа. Володя, зная о моем пиетете по отношению к австралийцам, «проехался» по этому поводу: «Вот видите, Валерий, и тут они все продумали. Проигрался к казино – можно устроиться на заработки на фосфатные разработки. Выиграл – можно пойти поиграть в гольф». Был план построить тут площадку по запуску коммерческих (спутниковых) ракет. Но этот проект не пошел. Казино в конце концов тоже закрыли. С экономикой на острове явно не ладилось. На выручку пришел международный гуманизм.

Нигде, я думаю, этот всеобъемлющий тезис из Великой Книги не нашел более конкретного воплощения, чем в современном театре абсурда под названием «гуманитарная помощь». Жизнь на острове Рождества и без того интересная. Я просыпаюсь под пение муэддзина с минарета малайской мечети. Включаю радио послушать сводку погоды по-английски, но после этого местный канал УКВ переходит на китайский. И чтобы уже совершенно убедить меня, что день действительно начался, мимо нас с моря проходит к берегу первая утренняя баржа с «беженцами».

Кавычки к слову «беженцы» я пристроил потому,что по моим представлениям и после всего, что мы об этом здесь узнали, выходит, что только небольшая часть из этих людей действительно от чего-то бежит (голода, войны). Большинство же просто покинули свои страны в поисках лучшей ( в данном случае австралийской ) жизни. И ничего предосудительного или неправильного в этом нет. Просто вещи нужно называть своими именами. Но кто же сегодня это делает! Западное общество полностью погрязло в полит-корректности и вещи своими именами больше никто не называет.

В том, что касается Острова Рождества, – все дело в географии. До благословенной Австралии отсюда 900 миль, а до индонезийской Явы – 200 (два дня хода на любой развалине под самым плохим мотором). В Индонезии живет 240 миллионов, а в Австралии – 23. Вот и вся арифметика, что по географии, что по демографии. Остров Рождества – это итальянская Лампедуза в Индийском Океане. Разница с итальянским вариантом, правда, есть. Как нам сказали австралийские таможенники, среди здешних нелегальных иммигрантов не так уж много индонезийцев (то-есть людей из страны прямо «напротив» - на Лампедузу, скажем, плывут из Туниса и Марокко). Здесь, в основном это люди из Африки и с Ближнего Востока. В наш самый первый день баржи везли на берег сомаллийцев. Хоть пиши с меня роман – мы от них, а они к нам.